Справочник и путеводитель. Белая армия перед Хабаровским походом, 1921.
Состав Армии в Приморье
Осколки различных частей Белых Армий Восточного фронта, счастливо избегнувшие пленения за время своего движения через Сибирь, проделавшие так называемый Сибирский Ледяной Поход, в течение которого за ними установилось прозвание “каппелевцев”, проскочивши в Забайкалье, по соединении там с частями Атамана Семенова, так называемыми “семеновцами”, образовали Дальне-Восточную Армию (Белую), которая по оставлении Забайкалья в ноябре 1920 года почти целиком прошла в Южное Приморье, где впоследствии ее части получили официальное название “Войск Временного Приамурского Правительства”.
Общая численность Белой Армии по прибытии ее в Южное Приморье доходила до тридцати тысяч человеческих ртов и нескольких тысяч лошадиных. Многие годы походов, для одних начавшиеся еще в Великую войну, а для других в Гражданскую, давно оторвали чинов Армии от родного очага и мирной жизни. С домом у них фактически все было порвано, казалось бы, что из них мог бы выработаться тип кондотьеров, но этого не случилось, и своей массой они остались честными гражданами России и терпимо относились к населению, недоброжелательно и даже враждебно к ним относившемуся.
Огромное большинство чинов Белой Армии были родом из Приуралья, с берегов Волги, Камы, отчасти из Западной Сибири и Забайкалья. Уроженцев Средней и Восточной Сибири было немного. Обитателей Амурской и Приморской областей — всего лишь горсть. Населению Приморской области, состоящему главным образом из украинцев, бойцы Белой Армии были “чужими”. Исключение составляли только казаки Оренбуржцы и Забайкальцы, нашедшие здесь своих сородичей.
Случай, преданность Белому Делу, пассивность и упорство привели чинов Белой Армии из столь отдаленных краев в Приморье. Многие “практичные” люди, не видя впереди никакого просвета, бросали расстроенные ряды Белых Войск после Ледяного Сибирского Похода или оставления Забайкалья. В рядах остался тот, кто жил борьбой с большевиками, кто продолжал твердо верить в скорое Воскресение России, а пока считал нужным продолжать службу в кадрах будущей Русской Армии, тот, кто не решался или не желал самостоятельно бороться с жизнью вне рядов войск. Много было и таких, кто не задаваясь высокими целями, довольствовался настоящим и жил, пока его кормили. Наконец, попадались единичные хищники, кои были не прочь пожить вволюшку на остатки казенных средств, а при случае и “погреть свои руки”. Должно отметить, что после майского переворота 1921 года, когда в Приморье образовался Белый Центр, некоторые из оставивших ряды войск вновь вернулись на службу в свои части.
Осколки Молодой Русской Армии, развернувшейся из добровольческих отрядов и частей Народных Армий 1918 года (Сибирской и Поволжской), до последних дней своих сохранили характерную особенность своей юности — крепчайшую духовную связь между начальником и подчиненным, происходившую от полной общности интересов, а нередко и близких отношений, предшествовавших службе под Белыми Знаменами. В тяжелой обстановке фронта и ближнего тыла трудами и энергией молодого русского офицерства были созданы Белые части Восточного фронта. Волею судеб представители солидного русского генералитета в этой работе участия не приняли. Здесь уместно отметить то, что к этому времени офицерство состояло из бесчисленного ряда лиц различных классов, профессий, взглядов, убеждений и интересов. К тому же солдатами вначале были только добровольцы и само мобилизовавшиеся — учащаяся молодежь, казаки, крестьяне и рабочие. В результате взаимоотношения чинов оказались непринужденными, но вместе с тем, при отсутствии ряда формальностей, воинские чины были скованны на фронте строгой и даже суровой дисциплиной. Равномерного распределения офицерства по частям вначале не было. Не удалось его провести Высшему Белому Командованию и в 1919 году, равно как и превратить добровольцев Народных войск в солдат Регулярной Армии. После Красноярской Катастрофы Белая Армия по существу своему вновь стала чисто добровольческой, но подъема, как то было в 1918 году, уже не было в ее рядах. Части, пришедшие в Приморье, хотя и сохранили свой облик “добровольческих и народных” частей, тем не менее, под влиянием неудач и катастроф, этот облик принял все же искаженные формы.
Белая армия в 1920 и 1921 году. Попов Б.И., Савчук, Молчанов (?)
Фото из личного архива полковника Попова Бориса Ивановича. С обратной стороны карточки владельцем подписано «Переведен в Генеральный Штаб с 12 февраля 1920 года Приказом Главнокомандующего Российской Восточной окраины от 7 апреля 1920 года 271». Дата снимка и место — неизвестно. Уточняется. В центре смазанным получился генерал-майор Молчанов (? или Ястребцов)
Нет и не может быть ничего удивительного в том, что при описании воинских частей Временного Приамурского Правительства приходится наталкиваться на ряд явлений, чуждых понятиям Старой Русской Армии. Часть этих явлений, как указано выше, явилось, как продукт новых взглядов на вещи и новых отношений, другая часть – болезненна по существу своему. Вместе с тем, в частях Белой Армии 1921 года сохранились также и многие поло-жительные черты Старой Русской Армии.
Еще в Забайкалье количество бойцов в частях не соответствовало их “классу”, если так можно выразиться. При проходе через полосу отчуждения КВЖД ряды полков еще более поредели. Раскол на две враждебные группировки вконец расстроил порядок, ибо многие части распались совершенно или же раскололись на две части.
Общий вид организации
До отъезда Атамана Семенова из пределов Приморья, последовавшего 13-го Сентября 1921 года, существовало два независимых друг от друга высших органов управления войсками: Штаб Главнокомандующего всеми вооруженными силами Российской Восточной Окраины и Штаб Командующего Дальне-Восточной Армией. Первый находился в Гродеково, второй – сначала в Никольск-Уссурийском, а позднее – во Владивостоке. К лету 1921 года в Приморье в подчинении Главнокомандующего находилась только одна Гродековская группа войск, возглавляемая Генерал-Лейтенантом Савельевым. В состав этой группы войск входили: все казачьи части и части 1-го корпуса, пришедшие в Приморье (часть Забайкальцев осела в районе Хайлара в полосе КВЖД) и две стрелковые бригады, выделившиеся из состава 2-го и 3-го стрелковых корпусов. В подчинении Командующего Дальне-Восточной Армией (Генерал-Лейтенант Вержбицкий) находились 2-ой Сибирский стрелковый (Генерал Смолин) и 3-ий стрелковый (Генерал Молчанов) корпуса. В состав этих корпусов входили только стрелковые и кавалерийские части, не перешедшие весною в Гродековскую группу. Организация подразумевала подразделения корпусов и Гродековской группы войск на бригады, полки, батальоны, роты и т.д. Так все это и было на бумаге. На деле же многие полки, состоя из двух – трех рот, в действительности представляли собою один батальон, причем роты нередко имели по 15 – 20 рядов. В непосредственном подчинении Штабов корпусов и Гродековской группы имелся ряд мелких единиц до отдельных рот, сотен и взводов включительно. Коротко: лето 1921 года – время мелких отдельных частей, делающих весь аппарат управления и снабжения громоздким, увеличивающих штабы и управления за счет людей в строю. Отдавая должное, следует отметить, что по приходе в Приморье Генерал Смолин свел свой корпус в дивизию, сократив таким образом число штабов, но позднее дивизия вновь была превращена в корпус. Только что описанная громоздкая и неправильная организация сохранялась по следующим мотивам:
Как указано выше, части 1921 года являлись осколками когда-то значительных частей. Каждый осколок старался сохранить себя отдельной единицей до того светлого времени, когда он сможет вновь развернуться.
Командиры и начальники, привыкнув командовать крупными частями, инстинктивно цеплялись за “класс” своей части, а потому понижение “класса”, то есть сведение частей в менее крупные единицы, во многих случаях влекло за собою уход на покой или откомандирование в штаб ряда лиц, пребывание коих на не соответствующих их чину должностях противоречило психологии чинов Армии.
Командиры частей определенно не желали терять свою хозяйственную автономию.
Сохранение старых территориальных наименований частей определенно выступало, и не только полки, но батальоны, роты и эскадроны сохраняли наименования тех полков, каковыми они были в 1918 – 1919 годах. Бригады же, образуемые от слияния сведенных в полки бригад, получали обобщающие наименования. Так появились: Поволжская, Ижевско- Воткинская и Сибирская бригады. Каппелевские части, переходя в состав Гродековской группы войск, сохраняли свои старые наименования (Егерский, Уральский, Добровольческий полки; Красноуфимский, Камский конные дивизионы).
О внешней подтянутости, выправке, однообразной форме одежды говорить не приходится. Хотя все Белые бойцы ходили в погонах, и в растерзанном виде солдаты сами не любили появляться, тем не менее особых требований в этом отношении не предъявлялось, и предъявить было нельзя, так как Армия после своего прихода в Приморье обмундирования и жалованья не получала.
Если занятия с офицерами и солдатами в некоторых частях и производились, то в большинстве случаев к ним относились несерьезно. Осенью 1921 года во Владивостоке имел место следующий случай, ярко характеризующий психологию Белых бойцов: когда одну из Белых частей гарнизона вывели на занятия (рассыпной строй), то солдаты оказались премного обиженными: “Как? Всю Сибирь прошли, столько лет воюем? А тут – опять учить, что мы и так хорошо знаем.”
По уставу полагалось отдание чести всем генералам и офицерам без остановки во фронт, но на практике солдаты отдавали честь только офицерам “своей” части и тем из “чужих” офицеров, кои при больших чинах солидно выглядели. Недоразумений на этой почве не происходило, ибо офицеры считали вполне нормальным, что их приветствуют только свои солдаты.
Переходы из одной части в другую и выходы на сторону одно время происходили часто, самовольно и проходили за редким исключением безнаказанно. Некоторые командиры и начальники сами переманивали к себе офицеров и солдат в целях пополнения или развертывания своих частей. Только в редких частях не принимали самовольно переходящих. Ясное представление о численности и организации Белых частей дает следующая сохранившаяся таблица:
Численный состав гарнизона Раздольного 6-го Марта 1921 года
Наименование части офицеров солдат женщин детей лошадей
Волжане 110 245 21 4 82
Ижевцы 86 509 34 11 57
Уфимцы 121 653 40 8 37
Воткинцы 109 553 98 8 213
Артиллеристы 31 113 4 – 69
Инженеры 13 66 3 1 9
Штаб Корпуса 58 190 19 10 67
Интендантство 11 121 5 5 6
Всего 539 245 224 47 546
Итого в 3-м Корпусе 3260 ртов
Полковник Глудкин 218/11 719 42 9 173
Итого в Глудкинской бригаде 999 ртов
В вышеприведенной таблице в графе Воткинцев показаны Воткинский стрелковый полк и Воткинский конный дивизион. Камский стрелковый полк не показан совсем, надо полагать, что Камцы включены в состав Уфимцев; во всяком случае в это время Камцев было очень немного – они представляли собою батальон под командой Капитана Васильева.
Начальники и подчиненные
Во главе Белой Армии в Приморье стояли молодые генералы. Вышедшие на Великую войну в обер-офицерских чинах, они остались совершенно неизвестными широким массам в течение ее. В Гражданскую войну они выдвинулись, но и здесь ни один из них не занимал столь видного положения, чтобы стать авторитетом для всей Дальне-Восточной Армии. Генералы Молчанов и Смолин командовали на Уральском фронте дивизиями, Генерал Бородин был в то время командиром полка, а Генералы Савельев и Глебов только в дни крушения Белой Армии в Забайкалье (1920 год) были произведены в Генералы. Один Генерал Вержбицкий имел за собою командование более крупными силами, именно: во время весеннего наступления 1919 года он командовал Южной группой Сибирской Армии, действуя в направлении Сарапул – Казань.
Командный состав в Приморье
Претендентами на высшие посты являлись: Генералы Лебедев (бывший при Адмирале Колчаке Начальником Штаба Верховного Главнокомандующего до весенней катастрофы на фронте), Лохвицкий (бывший Командармом 1-ой осенью 1919 года), Бангерский (Ком-кор 2-го Уфимского) – но и они так же не обладали достаточным весом и достаточной объективностью, дабы смирить враждующие группировки.
В прошлом Белой Армии было слишком много вольных и невольных перемен в Высшем Командовании (Гришин-Алмазов, Иванов-Ринов, Болдырев, Лебедев, Гайда, Дитерихс, Сахаров, Каппель, Войцеховский, Лохвицкий, Вержбицкий), чтобы оно способствовало укреплению авторитета командующего, просто даже как понятия. Все казалось и считалось легко сменяемым и заменимым. В обстановке русской революции и гражданской войны создался тип “атаманов” – неограниченных и не ответственных ни перед кем маленьких владык. Болезнь эта к 1921 году поразила организм Дальне-Восточной Белой Армии, и самые ярые противники “атаманов” превратились фактически в “атаманов”. Соревнование начальников приняло в это время совершенно недопустимые формы и вело к постоянному несогласию. Особенно были черны дни Раздолинского сидения. Обливая грязью своих противников, самые старшие начальники упускали из виду то, что этим самым они сами погружались в грязь. В свои дрязги они стали втягивать офицеров и даже солдат.
Значительная ценность каждого бойца, как результат малочисленности частей, неудачи, частые перемены в командовании, отсутствие самого необходимого из пищи и одежды, вырывала почву из-под ног начальника и заставляла его подчас смотреть на некоторые провинности подчиненного сквозь пальцы. Результат не заставил себя долго ждать – воинские чины стали распускаться.
Бессистемные производства и награждения орденами, наличие отдельных самозванцев, как результат массовой потери послужных списков, вели к тому, что каждого командира, офицера и солдата ценили его начальники, равные и подчиненные постольку, поскольку он был ценен сам по себе, а не по тому чину или званию, которое он носил.
Разделение на “каппелевцев” и “семеновцев”, приведшее очень скоро к полному расколу, явилось скорее результатом соревнования начальников, чем антагонизма масс. Действительно, несмотря на ряд эксцессов, падающих на время наибольшего затемнения мозгов, отношение общей массы офицерства и солдат, как каппелевцев к семеновцам, так и семеновцев к каппелевцам, было вполне терпимо.
Все действия начальства, с легкой руки самих командиров, подвергались нещадной критике. Младший офицер в ответ на приказание мог получить молчок, в худшем случае – грубость. Положение обер-офицеров было неважно. Отчасти это объясняется тем, что многие офицеры, получив чины за боевые отличия, панибратствовали со своими друзьями-солдатами. Наличие офицерских рот почти в каждом полку способствовало подобному “равноправному” отношению. С другой стороны, видя, что офицер делает все то же, что и солдат, то же ест, так же спит, все это укрепляло доверие солдат к офицерству, не давало им повода видеть в нем барина, впрочем многие офицеры барами никогда и не были. Вера друг в друга были полными. В своих солдатах все офицеры были твердо уверены. Боевые приказания исполнялись всегда быстро и беспрекословно. Браня подчас свое начальство, солдат все же верил ему и шел за ним.
Старшие начальники Белых войск
— Генерал-Лейтенант Вержбицкий Григорий Афанасьевич
— Молчанов Викторин Михайлович, г. л., затем г. м.
— Смолин Иннокентий Семенович, г. л. (Атамана Семенова), затем г. м.
— Пучков Федор Абрамович, г. м., начальник Штаба
— Сахаров Николай Павлович, г. м.
— Ловцевич Леопольд Леопольдович, полковник
— Ефимов Авенир Геннадьевич, полковник
— Аргунов Афиноген Гавриилович
-
- Генерального Штаба генерал-майор Пучков Федор Абрамович
Другие начальники.
Кроме начальников, биографии коих приведены выше, в войсках Временного Приамурского Правительства, конечно, было немало других лиц, старших по чинам и занимавших равные или даже более видные ответственные должности, нежели некоторые из вышеперечисленных чинов, но так как за время первой части Хабаровского похода (ноябрь — декабрь 1921 года) в военных действиях значительную и решающую роль играли только вышеперечисленные лица, то помещение биографий Генералов: Глебова (Командующий Гродековской группы войск), Бородина (Командир Сводно-Казачьего корпуса), Федосеева (Начальник Забайкальской казачьей дивизии), Наумова (Комбриг Оренбургской казачьей), Бордзиловского (Пом. Комкора-II), Хрущева (Комбриг Сводно-Конной), Осипова (Комбриг 2-ой Сибирской стрелковой); Полковников: Ростовцева (Комбриг Железно-Дорожной), Буйвида (Комбриг Сводно-Стрелковой), Глудкина (Комбриг 1-ой Стрелковой) и других, — можно назвать излишним.
Прошлое белых частей.
Для того, чтобы полнее и ярче обрисовать весь облик частей и бойцов бело повстанческих войск, следует коснуться каждой из пришедших в Приморье частей Белой Армии.
— Ижевцы — Воткинцы
— Уфимцы и Камцы
— Волжане генерала Каппеля
— Список 1: Остатки Отдельной Красноуфимской добровольческой бригады
— 4-ый Омский стрелковый полк
— 1-ый Сибирский Стрелковый имени Генерал-Лейтенанта Пепеляева полк
— 3-ий Иркутский стрелковый полк
— Конные Егеря Манжетного и Отдельный Красноуфимский конный дивизион
— 2-ой Уральский стрелковый полк, Егеря и конные егеря Глудкина
— Добровольцы (Добровольческая бригада)
— Кавалеристы (1-й кавалерийский полк и сводный кавалерийский дивизион)
— Список2 (Семеновцы) Маньчжурский дивизион, Конвой Ставки Атамана Семенова и Уссурийский д., Амурцы и Иманская сотня, Атамановцы (Конный Атамана Семенова)
— Забайкальцы. Забайкальское казачье войско.
— Енисейцы. Енисейский казачий полк и пластунский дивизион
— Сибирцы. Сибирские казаки после Ледяного похода
— Оренбуржцы (казачья бригада)
— Железнодорожники. Мастерские и бронепоезда.
— Сибирская флотилия и контр-адмирал Старк
Униформа, знаки различия и награды в Приморье и в Хабаровском походе
Составил Б.Б. Филимонов. Дополнил иллюстрациями М.Ю. Блинов