Войска Временного Приамурского Правительства

Справочник и путеводитель — Белая армия перед Хабаровским походом, 1921. По материалам архивов Бориса Филимонова (Шанхай), Евгения Леонтьева (Сан-Франциско) и Михаила Блинова (Париж).

Состав Армии в Приморье
Осколки различных частей Белых Армий Восточного фронта, счастливо избегнувшие пленения за время своего движения через Сибирь, проделавшие так называемый Сибирский Ледяной Поход, в течение которого за ними установилось прозвание “каппелевцев”, проскочивши в Забайкалье, по соединении там с частями Атамана Семенова, так называемыми “семеновцами”, образовали Дальне-Восточную Армию (Белую), которая по оставлении Забайкалья в ноябре 1920 года почти целиком прошла в Южное Приморье, где впоследствии ее части получили официальное название “Войск Временного Приамурского Правительства”.
Общая численность Белой Армии по прибытии ее в Южное Приморье доходила до тридцати тысяч человеческих ртов и нескольких тысяч лошадиных. Многие годы походов, для одних начавшиеся еще в Великую войну, а для других в Гражданскую, давно оторвали чинов Армии от родного очага и мирной жизни. С домом у них фактически все было порвано, казалось бы, что из них мог бы выработаться тип кондотьеров, но этого не случилось, и своей массой они остались честными гражданами России и терпимо относились к населению, недоброжелательно и даже враждебно к ним относившемуся. Огромное большинство чинов Белой Армии были родом из Приуралья, с берегов Волги, Камы, отчасти из Западной Сибири и Забайкалья. Уроженцев Средней и Восточной Сибири было немного. Обитателей Амурской и Приморской областей — всего лишь горсть. Населению Приморской области, состоящему главным образом из украинцев, бойцы Белой Армии были “чужими”. Исключение составляли только казаки Оренбуржцы и Забайкальцы, нашедшие здесь своих сородичей. Случай, преданность Белому Делу, пассивность и упорство привели чинов Белой Армии из столь отдаленных краев в Приморье. Многие “практичные” люди, не видя впереди никакого просвета, бросали расстроенные ряды Белых Войск после Ледяного Сибирского Похода или оставления Забайкалья. В рядах остался тот, кто жил борьбой с большевиками, кто продолжал твердо верить в скорое Воскресение России, а пока считал нужным продолжать службу в кадрах будущей Русской Армии, тот, кто не решался или не желал самостоятельно бороться с жизнью вне рядов войск. Много было и таких, кто не задаваясь высокими целями, довольствовался настоящим и жил, пока его кормили. Наконец, попадались единичные хищники, кои были не прочь пожить вволюшку на остатки казенных средств, а при случае и “погреть свои руки”. Должно отметить, что после майского переворота 1921 года, когда в Приморье образовался Белый Центр, некоторые из оставивших ряды войск вновь вернулись на службу в свои части.
Осколки Молодой Русской Армии, развернувшейся из добровольческих отрядов и частей Народных Армий 1918 года (Сибирской и Поволжской), до последних дней своих сохранили характерную особенность своей юности — крепчайшую духовную связь между начальником и подчиненным, происходившую от полной общности интересов, а нередко и близких отношений, предшествовавших службе под Белыми Знаменами. В тяжелой обстановке фронта и ближнего тыла трудами и энергией молодого русского офицерства были созданы Белые части Восточного фронта. Волею судеб представители солидного русского генералитета в этой работе участия не приняли. Здесь уместно отметить то, что к этому времени офицерство состояло из бесчисленного ряда лиц различных классов, профессий, взглядов, убеждений и интересов. К тому же солдатами вначале были только добровольцы и само мобилизовавшиеся — учащаяся молодежь, казаки, крестьяне и рабочие. В результате взаимоотношения чинов оказались непринужденными, но вместе с тем, при отсутствии ряда формальностей, воинские чины были скованны на фронте строгой и даже суровой дисциплиной. Равномерного распределения офицерства по частям вначале не было. Не удалось его провести Высшему Белому Командованию и в 1919 году, равно как и превратить добровольцев Народных войск в солдат Регулярной Армии. После Красноярской Катастрофы Белая Армия по существу своему вновь стала чисто добровольческой, но подъема, как то было в 1918 году, уже не было в ее рядах. Части, пришедшие в Приморье, хотя и сохранили свой облик “добровольческих и народных” частей, тем не менее, под влиянием неудач и катастроф, этот облик принял все же искаженные формы.

Фото из личного архива полковника Попова Бориса Ивановича. С обратной стороны карточки владельцем подписано «Переведен в Генеральный Штаб с 12 февраля 1920 года Приказом Главнокомандующего Российской Восточной окраины от 7 апреля 1920 года 271». Дата снимка и место — неизвестно. Уточняется. В центре смазанным получился генерал-майор Молчанов (? или Ястребцов)

Нет и не может быть ничего удивительного в том, что при описании воинских частей Временного Приамурского Правительства приходится наталкиваться на ряд явлений, чуждых понятиям Старой Русской Армии. Часть этих явлений, как указано выше, явилось, как продукт новых взглядов на вещи и новых отношений, другая часть – болезненна по существу своему. Вместе с тем, в частях Белой Армии 1921 года сохранились также и многие положительные черты Старой Русской Армии.
Еще в Забайкалье количество бойцов в частях не соответствовало их “классу”, если так можно выразиться. При проходе через полосу отчуждения КВЖД ряды полков еще более поредели. Раскол на две враждебные группировки вконец расстроил порядок, ибо многие части распались совершенно или же раскололись на две части.

Общий вид организации
До отъезда Атамана Семенова из пределов Приморья, последовавшего 13-го Сентября 1921 года, существовало два независимых друг от друга высших органов управления войсками: Штаб Главнокомандующего всеми вооруженными силами Российской Восточной Окраины и Штаб Командующего Дальне-Восточной Армией. Первый находился в Гродеково, второй – сначала в Никольск-Уссурийском, а позднее – во Владивостоке. К лету 1921 года в Приморье в подчинении Главнокомандующего находилась только одна Гродековская группа войск, возглавляемая Генерал-Лейтенантом Савельевым. В состав этой группы войск входили: все казачьи части и части 1-го корпуса, пришедшие в Приморье (часть Забайкальцев осела в районе Хайлара в полосе КВЖД) и две стрелковые бригады, выделившиеся из состава 2-го и 3-го стрелковых корпусов. В подчинении Командующего Дальне-Восточной Армией (Генерал-Лейтенант Вержбицкий) находились 2-ой Сибирский стрелковый (Генерал Смолин) и 3-ий стрелковый (Генерал Молчанов) корпуса. В состав этих корпусов входили только стрелковые и кавалерийские части, не перешедшие весною в Гродековскую группу. Организация подразумевала подразделения корпусов и Гродековской группы войск на бригады, полки, батальоны, роты и т.д. Так все это и было на бумаге. На деле же многие полки, состоя из двух – трех рот, в действительности представляли собою один батальон, причем роты нередко имели по 15 – 20 рядов. В непосредственном подчинении Штабов корпусов и Гродековской группы имелся ряд мелких единиц до отдельных рот, сотен и взводов включительно. Коротко: лето 1921 года – время мелких отдельных частей, делающих весь аппарат управления и снабжения громоздким, увеличивающих штабы и управления за счет людей в строю. Отдавая должное, следует отметить, что по приходе в Приморье Генерал Смолин свел свой корпус в дивизию, сократив таким образом число штабов, но позднее дивизия вновь была превращена в корпус. Только что описанная громоздкая и неправильная организация сохранялась по следующим мотивам:
Как указано выше, части 1921 года являлись осколками когда-то значительных частей. Каждый осколок старался сохранить себя отдельной единицей до того светлого времени, когда он сможет вновь развернуться. Командиры и начальники, привыкнув командовать крупными частями, инстинктивно цеплялись за “класс” своей части, а потому понижение “класса”, то есть сведение частей в менее крупные единицы, во многих случаях влекло за собою уход на покой или откомандирование в штаб ряда лиц, пребывание коих на не соответствующих их чину должностях противоречило психологии чинов Армии. Командиры частей определенно не желали терять свою хозяйственную автономию. Сохранение старых территориальных наименований частей определенно выступало, и не только полки, но батальоны, роты и эскадроны сохраняли наименования тех полков, каковыми они были в 1918 – 1919 годах. Бригады же, образуемые от слияния сведенных в полки бригад, получали обобщающие наименования. Так появились: Поволжская, Ижевско- Воткинская и Сибирская бригады. Каппелевские части, переходя в состав Гродековской группы войск, сохраняли свои старые наименования (Егерский, Уральский, Добровольческий полки; Красноуфимский, Камский конные дивизионы).
О внешней подтянутости, выправке, однообразной форме одежды говорить не приходится. Хотя все Белые бойцы ходили в погонах, и в растерзанном виде солдаты сами не любили появляться, тем не менее особых требований в этом отношении не предъявлялось, и предъявить было нельзя, так как Армия после своего прихода в Приморье обмундирования и жалованья не получала. Если занятия с офицерами и солдатами в некоторых частях и производились, то в большинстве случаев к ним относились несерьезно. Осенью 1921 года во Владивостоке имел место следующий случай, ярко характеризующий психологию Белых бойцов: когда одну из Белых частей гарнизона вывели на занятия (рассыпной строй), то солдаты оказались премного обиженными: “Как? Всю Сибирь прошли, столько лет воюем? А тут – опять учить, что мы и так хорошо знаем.”
По уставу полагалось отдание чести всем генералам и офицерам без остановки во фронт, но на практике солдаты отдавали честь только офицерам “своей” части и тем из “чужих” офицеров, кои при больших чинах солидно выглядели. Недоразумений на этой почве не происходило, ибо офицеры считали вполне нормальным, что их приветствуют только свои солдаты. Переходы из одной части в другую и выходы на сторону одно время происходили часто, самовольно и проходили за редким исключением безнаказанно. Некоторые командиры и начальники сами переманивали к себе офицеров и солдат в целях пополнения или развертывания своих частей. Только в редких частях не принимали самовольно переходящих. Ясное представление о численности и организации Белых частей дает следующая сохранившаяся таблица:
Численный состав гарнизона Раздольного 6-го Марта 1921 года,
Наименование части / офицеров / солдат / женщин / детей/ лошадей
Волжане 110 245 21 4 82
Ижевцы 86 509 34 11 57
Уфимцы 121 653 40 8 37
Воткинцы 109 553 98 8 213
Артиллеристы 31 113 4 – 69
Инженеры 13 66 3 1 9
Штаб Корпуса 58 190 19 10 67
Интендантство 11 121 5 5 6
Всего 539 245 224 47 546
Итого в 3-м Корпусе 3260 ртов

Полковник Глудкин 218/11 719 42 9 173
Итого в Глудкинской бригаде 999 ртов
В вышеприведенной таблице в графе Воткинцев показаны Воткинский стрелковый полк и Воткинский конный дивизион. Камский стрелковый полк не показан совсем, надо полагать, что Камцы включены в состав Уфимцев; во всяком случае в это время Камцев было очень немного – они представляли собою батальон под командой Капитана Васильева.

Начальники и подчиненные

Во главе Белой Армии в Приморье стояли молодые генералы. Вышедшие на Великую войну в обер-офицерских чинах, они остались совершенно неизвестными широким массам в течение ее. В Гражданскую войну они выдвинулись, но и здесь ни один из них не занимал столь видного положения, чтобы стать авторитетом для всей Дальне-Восточной Армии. Генералы Молчанов и Смолин командовали на Уральском фронте дивизиями, Генерал Бородин был в то время командиром полка, а Генералы Савельев и Глебов только в дни крушения Белой Армии в Забайкалье (1920 год) были произведены в Генералы. Один Генерал Вержбицкий имел за собою командование более крупными силами, именно: во время весеннего наступления 1919 года он командовал Южной группой Сибирской Армии, действуя в направлении Сарапул – Казань.

Претендентами на высшие посты являлись: Генералы Лебедев (бывший при Адмирале Колчаке Начальником Штаба Верховного Главнокомандующего до весенней катастрофы на фронте), Лохвицкий (бывший Командармом 1-ой осенью 1919 года), Бангерский (Ком-кор 2-го Уфимского) – но и они так же не обладали достаточным весом и достаточной объективностью, дабы смирить враждующие группировки. В прошлом Белой Армии было слишком много вольных и невольных перемен в Высшем Командовании (Гришин-Алмазов, Иванов-Ринов, Болдырев, Лебедев, Гайда, Дитерихс, Сахаров, Каппель, Войцеховский, Лохвицкий, Вержбицкий), чтобы оно способствовало укреплению авторитета командующего, просто даже как понятия. Все казалось и считалось легко сменяемым и заменимым. В обстановке русской революции и гражданской войны создался тип “атаманов” – неограниченных и не ответственных ни перед кем маленьких владык. Болезнь эта к 1921 году поразила организм Дальне-Восточной Белой Армии, и самые ярые противники “атаманов” превратились фактически в “атаманов”. Соревнование начальников приняло в это время совершенно недопустимые формы и вело к постоянному несогласию. Особенно были черны дни Раздолинского сидения. Обливая грязью своих противников, самые старшие начальники упускали из виду то, что этим самым они сами погружались в грязь. В свои дрязги они стали втягивать офицеров и даже солдат. Значительная ценность каждого бойца, как результат малочисленности частей, неудачи, частые перемены в командовании, отсутствие самого необходимого из пищи и одежды, вырывала почву из-под ног начальника и заставляла его подчас смотреть на некоторые провинности подчиненного сквозь пальцы. Результат не заставил себя долго ждать – воинские чины стали распускаться. Бессистемные производства и награждения орденами, наличие отдельных самозванцев, как результат массовой потери послужных списков, вели к тому, что каждого командира, офицера и солдата ценили его начальники, равные и подчиненные постольку, поскольку он был ценен сам по себе, а не по тому чину или званию, которое он носил.
Разделение на “каппелевцев” и “семеновцев”, приведшее очень скоро к полному расколу, явилось скорее результатом соревнования начальников, чем антагонизма масс. Действительно, несмотря на ряд эксцессов, падающих на время наибольшего затемнения мозгов, отношение общей массы офицерства и солдат, как каппелевцев к семеновцам, так и семеновцев к каппелевцам, было вполне терпимо.
Все действия начальства, с легкой руки самих командиров, подвергались нещадной критике. Младший офицер в ответ на приказание мог получить молчок, в худшем случае – грубость. Положение обер-офицеров было неважно. Отчасти это объясняется тем, что многие офицеры, получив чины за боевые отличия, панибратствовали со своими друзьями-солдатами. Наличие офицерских рот почти в каждом полку способствовало подобному “равноправному” отношению. С другой стороны, видя, что офицер делает все то же, что и солдат, то же ест, так же спит, все это укрепляло доверие солдат к офицерству, не давало им повода видеть в нем барина, впрочем многие офицеры барами никогда и не были. Вера друг в друга были полными. В своих солдатах все офицеры были твердо уверены. Боевые приказания исполнялись всегда быстро и беспрекословно. Браня подчас свое начальство, солдат все же верил ему и шел за ним.

Старшие начальники Белых войск
— Генерал-Лейтенант Вержбицкий Григорий Афанасьевич
— Молчанов Викторин Михайлович, г. л., затем г. м.
— Смолин Иннокентий Семенович, г. л. (Атамана Семенова), затем г. м.
— Пучков Федор Абрамович, г. м., начальник Штаба
— Сахаров Николай Павлович, г. м.
— Ловцевич Леопольд Леопольдович, полковник
— Ефимов Авенир Геннадьевич, полковник
— Аргунов Афиноген Гавриилович

Другие начальники. Кроме начальников, биографии коих приведены выше, в войсках Временного Приамурского Правительства, конечно, было немало других лиц, старших по чинам и занимавших равные или даже более видные ответственные должности, нежели некоторые из вышеперечисленных чинов, но так как за время первой части Хабаровского похода (ноябрь — декабрь 1921 года) в военных действиях значительную и решающую роль играли только вышеперечисленные лица, то помещение биографий Генералов: Глебова (Командующий Гродековской группы войск), Бородина (Командир Сводно-Казачьего корпуса), Федосеева (Начальник Забайкальской казачьей дивизии), Наумова (Комбриг Оренбургской казачьей), Бордзиловского (Пом. Комкора-II), Хрущева (Комбриг Сводно-Конной), Осипова (Комбриг 2-ой Сибирской стрелковой); Полковников: Ростовцева (Комбриг Железно-Дорожной), Буйвида (Комбриг Сводно-Стрелковой), Глудкина (Комбриг 1-ой Стрелковой) и других, — можно назвать излишним.

Прошлое белых частей.
Для того, чтобы полнее и ярче обрисовать весь облик частей и бойцов бело повстанческих войск, следует коснуться каждой из пришедших в Приморье частей Белой Армии.
— Ижевцы — Воткинцы
— Волжане генерала Каппеля
— Уфимцы и Камцы, Остатки Отдельной Красноуфимской добровольческой бригады
— 4-ый Омский стрелковый полк
— 1-ый Сибирский Стрелковый имени Генерал-Лейтенанта Пепеляева полк
— 3-ий Иркутский стрелковый полк
— Конные Егеря Манжетного и Отдельный Красноуфимский конный дивизион
— 2-ой Уральский стрелковый полк, Егеря и конные егеря Глудкина
— Добровольцы (Добровольческая бригада)
— Кавалеристы (1-й кавалерийский полк и сводный кавалерийский дивизион)
— Список2 (Семеновцы) Маньчжурский дивизион, Конвой Ставки Атамана Семенова и Уссурийский д.,  Амурцы и Иманская сотня, Атамановцы (Конный Атамана Семенова)
— Забайкальцы. Забайкальское казачье войско.
— Казаки. Енисейцы. Енисейский казачий полк и пластунский дивизион
— Сибирцы. Сибирские казаки после Ледяного похода
— Оренбуржцы (казачья бригада)
— Железнодорожники. Мастерские и бронепоезда.
— Сибирская флотилия и контр-адмирал Старк

Забайкальцы
В мирное время Забайкальское казачье войско выставляло четыре полка: Верхне-Удинский, Читинский, Аргунский, входившие в состав Отдельной Забайкальской казачьей бригады, и Нерчинский, входивший в состав Отдельной Уссурийской конной бригады. Кроме того, в Лейб-Гвардии Сводно-Казачьем полку забайкальцы составляли полусотню четвертой сотни. Между прочим, 1-ый Аргунский полк на Великую войну вывел Полковник Крымов, который позднее стяжал себе широкую известность. В 1915 — 1916 годах 1-ым Нерчинским полком командовал Полковник Врангель – будущий Главнокомандующий Русской Армии.
В Великую войну Забайкальское войско, кроме вышеуказанных четырех первоочередных полков, выставило еще пять – формирования второй и третьей очереди. Развал, охвативший почти все части Российской Армии в 1917 году, почти совсем не коснулся Забайкальской казачьей дивизии, состоявшей из трех полков первой очереди и одного полка второй. Эта дивизия вернулась в Забайкалье целиком, с оружием в руках, со своими офицерами, в погонах и почти в полном порядке. Остальные полки второй и третьей очереди вернулись домой, но порядок в них был далеко уже не тот, что в первоочередной дивизии.
В Гражданскую войну Забайкальское казачье войско выставило всего до 28 полков. Из них – 14 белых (каждый приблизительно от 300 до 500 всадников) и 14 красных (каждый от 500 до 1.000 всадников). Кадром белых Забайкальских казачьих полков явились: Отряд Атамана Семенова, организованный последним в конце 1917 года на станции Манчжурия при весьма деятельном участии капитана Японской Императорской Армии Куроки и, так называемый, “Титовский” полк, развернувшийся из нелегальной офицерской организации в городе Чите. При движении чехо-русских отрядов осенью 1918 года от Байкала на восток, Титовский полк принимал участие в боях с красными наравне с другими сибирскими и чешскими частями. По водворении Семенова в Чите, первенствующую роль стали играть сотрудники и соратники Атамана, а Титовцы были оттеснены на задний план. Начальником Забайкальской дивизии стал дядя Атамана – Генерал Семенов. Командиром 4-го Забайкальского полка стал Полковник Золотухин, позднее – Генерал-Майор. Командиром 1-го Забайкальского полка был назначен Мациевский. В дальнейшем последовал значительный разворот: создавались все новые и новые полки, но к лету 1920 года, благодаря целому ряду ошибок в управлении областью и неправильно взятой линии поведения, большинство забайкальских казаков оказалось в рядах красных партизанских отрядов. Между прочим, среди красных начальников партизанских отрядов казаков было немного: Журавлев, Каратаев и другие были крестьянами. Вот только Якимов был казак – бывший трубач Мациевского.
К осени 1920 года 1-ая Забайкальская дивизия, коею в это время командовал Генерал Артамонов, а Начальником Штаба которой был Полковник Федосеев, находилась в Даурии. В это время дивизия насчитывала до 1.000 сабель. При отходе Белых из Забайкалья в 1-ую дивизию влились остатки 2-ой дивизии и отдельные мелкие отряды. Следует отметить присоединение к дивизии отряда Полковника Ваулина (до 700 казаков), состоявшего главным образом из казаков Ундинской станицы. По оставлении Забайкалья откатившаяся за границу масса Забайкальцев-беженцев и часть казаков, во главе с Командиром 1-го корпуса Генерал-Лейтенантом Мациевским, не пожелала далеко уходить от родных мест и осела в районе Хайлара и так называемом Трехречье. Меньшая часть беженцев и до 2.300 чинов — Забайкальских казаков прошли в Приморье, где осели в Гродековском районе. В это время Забайкальцы были сведены уже в бригаду, коею командовал Полковник Федосеев, несколько позднее произведенный в Генерал-Майоры. Бригада состояла из двух полков: 1-ым командовал Полковник Сорокин, и кадром этого полка являлись главным образом остатки 1-ой дивизии; 2-ым полком командовал Полковник Ваулин, и ядром его полка явились пришедшие с ним казаки. Кроме того, в состав бригады входили: пластунский дивизион и артиллерийский дивизион. Первым командовал Полковник Лобанов, командиры второго несколько раз сменялись. Осенью 1921 года в состав бригады вошел Конный Атамана Семенова полк, после чего бригада превратилась в дивизию. К Ноябрю 1921 года в каждом полку (1-ом и 2-ом) было, приблизительно, по 500 чинов, в пластунском дивизионе – 150 штыков, в артиллерийском дивизионе – до 100 человек. Следует отметить, что в полках были не только конные, но и пешие; причем, во 2-ом полку пеших было не менее половины. К зиме 1921 года конский состав в полках был очень слаб, так как дивизия в течение продолжительного времени не имела ни средств на покупку фуража, ни получала такового натурой.

Описание фото. Официальный текст (на пишущей машинке и рукопись на обороте). Приморье, Никольск-Уссурийск. 1-я Забайкальская казачья бригада.
1. Начальник бригады — генерал П.А. Федосеев.
2. Начальник штаба — полковник А. Размахнин.
3. Командир 1-го полка — полковник В.И. Сорокин.
4. Командир 2-го полка — полковник Ваулин.
5. Командир Пластунского полка — Лобанов.
6. Временно исполняющий должность командир 1-й Забайкальской казачьей дивизии Голобков.
Примечание. 6. Войсковой старшина, видимо ВРИД командира дивизиона. Публикация М. Блинова. Архив редакции журнала «Вестник Общества Русских Ветеранов Великой Войны в городе Сан-Франциско»
**
Несколько слов следует сказать о старших начальниках Забайкальских частей. Начальник дивизии, Генерал-Майор Федосеев, родился в 1890 году. В 1911 году, по окончании Николаевского кавалерийского училища, был произведен в офицеры. В 1914 году выдержал экзамен в Военную Академию, но разразившаяся война не позволила начать занятия, и только в 1916 году Федосеев отправился на ускоренные курсы. Во время Великой войны Федосеев, тем не менее, выполнял работу офицера Генерального Штаба – был старшим адъютантом сначала 151-ой пехотной дивизии, а потом 7-ой Донской казачьей дивизии. Кроме Генерала Федосеева в Приморье в Забайкальской дивизии без должностей находились: Генералы Сабеев и Эпов. Первый из них – всеми уважаемый кадровый офицер, очень долго служивший в Забайкальском казачьем войске. По происхождению он был Терский казак, сохранивший до последних дней свой дух и выправку кавказца. При дивизии находился также Заместитель Атамана – Генерал Золотухин и член Правительства – Полковник Кобылкин. Начальником Штаба дивизии был лихой Полковник Размахин, окончивший Николаевское кавалерийское училище в 1912 году и ускоренные курсы Военной Академии в Томске.
Полковник Сорокин – производства в офицеры 1907 — 1908 годов. Он окончил Александровское пехотное училище, в мирное время служил в Читинском казачьем полку. Во время Великой войны служил во 2-ом Аргунском полку. Германскую войну окончил в чине есаула. Полковник Ваулин – бывший Урядник Нерчинского казачьего полка, дослужившийся на Германском фронте до офицерских чинов. В заключение следует указать на то, что не то перед самым Хабаровским походом, не то в начале его Генерал Федосеев официально отошел от дел, и дивизию принял Генерал Сабеев, но в то же время Генерал Федосеев продолжал иметь значительное влияние на ход дел, и многие чины Забайкальской дивизии так и не могли понять, кто же у них Начальник дивизии? Тактичности Генералов Федосеева, Сабеева и Золотухина, бесспорно, Забайкальцы обязаны сохранению своей дивизии в целости в это время.

Сибирцы. Сибирское казачье войско состояло из трех отделов (округов) и в мирное время каждый отдел выставлял по одному полку, причем 1-й и 2-й полки составляли Сибирскую казачью бригаду, 3-й же полк был отдельным. В Великую (Первую Мировую) войну сибирцы выставили еще три второочередных и три третьеочередных полка.
В Гражданскую войну выставили всего пятнадцать полков. В самом начале Сибирского похода, в районе Ново-Николаевска остатки Сибирских казачьих полков, главным образом 1-го, 10-го, 11-го и, отчасти, 2-го, были сведены в Сибирскую казачью бригаду, состоявшую из двух полков: 2-го Сводного и 10-го. Командиром бригады стал бывший командир 10-го полка Полковник Глебов, дослужившийся до штаб-офицерского чина из Вахмистров. Сохраняя указанною организацию, Сибирские казаки совершили весь Ледяной поход. В Забайкалье Сибирцы были сведены в полк, во главе которого сначала стоял Полковник Катанаев, а затем Полковник Глебов, произведенный вскоре в Генерал-Майоры. По приходе в Приморье Генерал Глебов принял Сводную бригаду (Сибирцы и Енисейцы), а во главе Сибирцев стал опять Полковник Катанаев. Позднее, после Майского переворота, Генерал-Майор Блохин, командующий одно время, еще в Западной Сибири, 2-ым полком, перешел на сторону “каппелевцев”, оставшись с пешим дивизионом на Русском острове. Конный же дивизион, под командой Полковника Катанаева остался в подчинении “гродековского” командования. Тяжелые материальные условия существования Гродековской группы войск летом и осенью 1921 года понудили большую часть казаков постепенно покинуть ряды конного дивизиона и присоединиться к пластунам, которых Генерал-Майор Блохин очень скоро из дивизиона переименовал в полк. К осени 1921 года имелись налицо следующие Сибирские казачьи части:
— Сибирский казачий полк,
— Сибирская казачья батарея и
— Отдельный Сибирский казачий дивизион, позднее в виде пятой сотни вошедший в состав Сводно-конного полка (Генерал-Майор Хрущев).
Сибирский казачий полк и батарея состояли под общей командой Генерал-Майора Блохина и квартировали близ Владивостока на Русском острове. Общая численность их доходила приблизительно до 300 человек. Полк состоял из трех сотен, приблизительно человек по 70 в каждой, и пулеметной команды – 1 максим и 2 или 3 «Люиса» при 30 человеках команды. В батарее – 45 человек; орудий, конечно, не было. Ближайшим помощником Генерала Блохина и его заместителем был Полковник Бабиков, бывший хорошим сотенным командиром на Кавказском фронте. Командиром батареи был Полковник Яковлев – пехотный офицер.
Сибирский казачий дивизион (конный) под командой Полковника Катанаева квартировал в Гродековском районе и состоял из двух сотен: первой (Полковник Солнцев – до 60 сабель) и артиллерийской (Войсковой Старшина Красноперов – 40 человек). Итого “гродековцев” было до 100 человек; половина из них – офицеры.

Оренбуржцы
Оренбургское казачье войско в мирное время выставляло 6 конных полков, 3 батареи и 3 отдельных сотни. В Великую (Первую Мировую) войну войско выставило 18 конных полков, 3 запасных полка, 33 отдельных сотни и 9 батарей.
В Гражданскую войну войско выставило 36 конных полков, 3 пластунских полка и 9 батарей. Значительно большая часть этих сил входила в состав Отдельной Оренбургской Армии, коею командовал Атаман Дутов, но все же несколько полков Оренбуржцы выделили в Западную и даже в Сибирскую Армию, так например 2-ой и 5-ый, 12-ый и 18-ый полки находились на Уфимском фронте, а 3-ий и 6-ой, 11-ый и 17-ый полки находились на Екатеринбургском фронте. В Забайкалье пришли главным образом казаки III (Троицкого) и IV (Челябинского) отделов, было немного также казаков II (Верхне-Уральского) отдела; казаков же I (Оренбургского) отдела были только единицы. Это объясняется тем, что полки, находившиеся на фронте Западной и Сибирской Армий, пополнялись казаками III и IV отделов; I, II и отчасти III отделы пополняли Оренбургскую Армию, переименованную позднее в Южную. По приходе Оренбуржцев в составе Армии в Приморье честолюбивый и неразборчивый в средствах Генерал Анисимов проехал в Японию, дабы, ввиду смерти Атамана Дутова, получить от Атамана Семенова, как Атамана всех казачьих войск, утверждения в звании Атамана Оренбургского казачьего войска. Из Японии Анисимов проехал в Гродеково, дабы там от Командира Оренбургской казачьей бригады, уважаемого всеми Генерального Штаба Генерала Панова, получить согласие на получение звания Атамана. Генерал Панов согласия на это, конечно, дать не мог, так как должность Атамана – выборная. Тогда Анисимов, проехав в конный полк, заручился согласием Командира этого полка, а затем во Владивостоке Временным Приамурским Правительством был признан как “Заместитель Атамана Оренбургского казачьего войска”. После этого в Оренбургских частях начался развал, Генерал Панов ушел, Командиром бригады был назначен Генерал-Майор Бородин, командовавший на Уфимском фронте 2-ым полком в чине Войскового Старшины. Весною 1921 года в бригаде состояло до 1.300 чинов, но к осени ряды ее несколько поредели, несмотря на то, что Генерал Анисимов, желая играть большую роль, как глава крупной организации, издал приказ о задержании в рядах всех казаков. В то же время, желая иметь под рукой во Владивостоке верную опору, Генерал Анисимов выделил из бригады до 120 лучших Урядников и Подхорунжих, из коих образовал под начальством Полковника Сокорева Школу Подхорунжих Оренбургского казачьего войска имени Атамана Дутова. Таким образом в результате эгоистичных мероприятий Анисимова, бригада, сохранив свою значительную численность, значительно понизилась качественно, и, отличная еще в Забайкалье, в 1920 году, Оренбургская бригада в Приморье, в 1921 — 1922 годах, стала заметно слабее. Осенью 1921 года, по создании 1-го Сводно-казачьего корпуса, на должность Командира его был назначен Генерал Бородин – Командир Оренбургской казачьей бригады, которую теперь принял бывший Командир 5-го полка (на Уральском фронте) Генерал-Майор Наумов. К Ноябрю 1921 года Оренбургская бригада состояла из следующих единиц: штыки сабли
— Оренбургский казачий полк Генерал-Майор Зуев – 480,
— Оренбургского пластунского дивизиона Полковник Титов 280 –
— Оренбургской артиллерийской сотни есаул Плотников 20 50

Железнодорожники
В 1920 году в Забайкалье существовала “Броневая Дивизия”, состоявшая из нескольких дивизионов, пополненых “семеновцами” и “каппелевщами”. По оставлении Забайкалья все старшие чины дивизии осели в Харбине, а некоторые остатки частей дивизии сразу же по прибытии в Приморье раскололись: «семеновцы» осели в Гродеково, «каппелевцы» проехали дальше. Первые из них совсем растворились, разойдясь по различным частям, из которых Полковник Ростовцев создал Железнодорожную бригаду, насчитывавшую в своем составе до 1300 человек.
Бригада состояла из:
— Железно-дорожного батальона (мастерская), всего до 400 человек. Следует сказать, что Армейские средства по восстановлению железных дорог были задержаны на КВЖД китайцами.
— Охранного железнодорожного батальона, состоявшего из четырех рот, всего до 600 чинов. Батальоном командовал Полковник Родзенко. Части батальона несли охрану железнодорожных линий.
— Дивизиона броневых поездов, всего до 300 человек. Броневых поездов в дивизии, конечно, не было. В распоряжении Командира дивизиона имелось несколько “вспомогательных поездов” ¬ песчанки, т.е. обыкновенные платформы, с мешками песка на них. Во время Хабаровского похода людей дивизиона хватило на формирование трех бронепоездов, четвертый был сформирован силами Сибирской флотилии. Командиром дивизиона был Капитан Кормышин.)

Сибирская флотилия
Морская сила белых — Сибирская флотилия состояла из нескольких старых судов, которые не могли или не успели оставить Владивостокский порт во время майского переворота 1921 года. Командующим флотилией был контр-адмирал Старк, его начальником штаба — Капитан 1-го ранга Фомин. Ввиду того, что в рядах белых войск моряков и специалистов было очень немного, то белому командованию пришлось оставить на службе тех самых чинов флотилии, что служили в ней еще во времена Адмирала Колчака, потом перешли на сторону Земской Управы, и, наконец, служили коммунистическому правительству Антонова. После Майского переворота были уволены только самые яркие большевики, но многие другие, окраской чуть-чуть светлее, продолжали служить под белыми знаменами, не стесняясь в тоже время бранить белых и выражать свои сожаления об уходе красных. Таким образом, состав флотилии совсем не был похож на состав Армии, где каждый и любой чин был испытанным белым бойцом. Чинов флотилии, как самых старших, так и самых младших, можно и должно разбить на три группы: первая — “семеновцы”, вторая — “умеренные” и третья — “приспособляющиеся”. Первая группа, к которой принадлежал и первый командующий флотилией Капитан 2-го ранга Соловьев, в рядах Сибирской флотилии до Майского переворота 1921 года не состояла. Во время переворота принимала весьма деятельное участие, была многочисленна, активна. Вследствие всего этого многие считали моряков “семеновцами” и второго командующего флотилией — Адмирала Старка считали симпатизирующим и сочувствующим Атаману Семенову, хотя это совершенно не соответствовало действительности: Адмирал Старк был ярый каппелевец. Вторая группа — “умеренные” служили во флотилии при красных, но, отдавая должное, следует указать на то, что идеалами этой группы была Всероссийская власть чуждая большевизму. “Приспособляющиеся” думали больше о своем собственном благополучии и были не только не против возвращения красных, но, пожалуй, даже желали возвращения их. В середине Сентября месяца на пароходе “Франц Фердинанд” из Месопотамии прибыли “врангелевцы”, как их окрестили в Приморье, хотя прибывшие ничего общего с настоящими “врангелевцами” не имели, так как никогда не были в Крыму у Врангеля, а принадлежали в свое время к составу Каспийской флотилии. Среди них оказалось достаточное число моряков и специалистов, что дало возможность произвести основательную чистку состава флотилии. После этого флотилия переминила свое лицо. “Месопотамцы” явились той основой, опираясь на которую Адмирал Старк смог приступить к плановой работе во флотилии. Следует также отметить, что Адмирал Старк был ярым каппелевцем, но политики в части не допускал, люди занимались исключительно своим делом и очень скоро моряки оказались, по крайней мере хоть с внешнего вида, более подтянутыми, нежели чины армии. Обстановка во флотилии и положение чинов к Ноябрю 1921 года несравненно были здоровее и лучше, нежели в армии. Некоторыми это объяснялось тем, что по смете расходов на военный и морской отделы военно-морского ведомства прошедшей через Народное собрание в Ноябре 1921 года на армию было отпущено около пяти миллионов, а на флотилию — полтора миллиона, в то время, как действительное соотношение армии и флотилии требовало иного распределения средств.
По бумагам Капитана Фомина положение материальной части флотилии и чинов ее рисовалось в несколько иных красках, именно: “чины были раздеты, вольнонаемные жалованья не получали, пайков также, а потому положение их и их семейств до момента перевода всех на казенный паек было весьма тяжело. Средства не только на ремонт материальной части, но даже на покупку угля не отпускались. Долгое время флотилия не была способна к выходу в море, и только к ноябрю месяцу 1921 года к выходу в море были готовы следующие корабли: “Батарея”, “Патрокл”, “Магнит”, “Улисс”, “Илья Муромец” (буксир военного ведомства, переданный во флотилию), два тральщика — “Аякс” и “Патрокл”, позднее переименованный в “Парис”, транспорт “Охотск” и ледоколы “Байкал” и “Надежный”. Корабли были вооружены 40 м/м автоматическими пушками, “Батарея” и “Патрокл”, кроме того, имели по одному 75 м/м орудию. Команды кораблей были вооружены винтовками. Следует оговорить, что все пять кораблей и оба тральщика обслуживались военными командами, а транспорт “Охотск”, оба ледокола и катера обслуживались вольнонаемными командами. Вольнонаемная команда катеров в конце Сентября месяца после организации ею забастовки была распущена и заменена военной. Следует также отметить, что до 23-го Сентября в состав Сибирской флотилии входил п/с “Свирь” — самый сильный корабль флотилии. Он был вооружен четырьмя 75 м/м орудиями. По приказу Временного Приамурского Правительства 23-го сентября п/с “Свирь” был передан Есаулу Бочкареву, отправляющемуся с отрядом в экспедицию на север, и 25-го Сентября п/с “Свирь” вышел в море. В состав Сибирской флотилии входила отдельная рота Морских стрелков. Командиром ее был Полковник Цимбалов, в рядах ее находилось 217 человек, главным образом это были офицеры и солдаты бывших “гродековских” частей — чины, кои летом и осенью 1921 года при развале Гродековских частей переходили в “нейтральные” части, ища порядка и лучших материальных условий. В роте морских стрелков они нашли и то и другое: здесь была строгая дисциплина, порядок, приличные жизненные условия.
(Б.Б. Филимонов)

Униформа, знаки различия и награды в Приморье и в Хабаровском походе

Блинов М.Ю. Военная форма, знаки различия и награды Белой армии в Приморье, 1920-1922 гг. (Статья для журнала «Вестник Общества Русских Ветеранов Великой Войны в городе Сан-Франциско»)
В Сибирской флотилии использовались образцы формы и знаков различия старого дореволюционного образца, но с некоторыми различиями. Орел на адмиральских погонах был другой формы, получивший название «колчаковского», хотя дизайн был разработан еще при Временном Правительстве. Другим стали и ленты на бескозырки матросов  с названиями кораблей и подразделений. Они стали чуть уже, как и высота самих букв. Материал стал более дешевым. Вместо шелка и репса хорошего качества стали использовать дешевый репс, напоминающий обычную плотную хлопчатобумажную ткань. Приводим образцы сохранившихся ленточек. Как удалось их найти в мусорном баке и спасти, будет написано ниже.

Общее положение со снабжением войск в 1921 году описано в работах Б.Б. Филимонова, выдержку из которых мы приводим ниже. Обратите внимание на название материала для изготовления формы, долгое время который был непонятен для униформистов и образцы которого нам удалось найти.

Униформа и вооружение (Хабаровский поход)

Филимонов Б.Б. Книга «Бело повстанцы. Хабаровский поход«. Том 1.

VII. Мероприятия Белых властей. 6. Обмундирование, снаряжение и вооружение частей, двигаемых в поход.
Хотя дать точные и подробные сведения о запасах обмундирования, снаряжения, оружия и огнеприпасов, находившихся и поступавших в распоряжение белых властей, не представляется возможный, все же можно сказать, что воинские части были двинуты на фронт необутыми и неодетыми. Части вышли кто в чем был. Позднее необходимое теплое обмундирование и обувь были получены на фронте, но к этому времени значительная часть людей успела уже поморозиться. Ниже в общих чертах рисуется состояние обмундирования частей по бригадам. Обмундирование Ижевско- Воткинской и Поволжской стр. бригад было недостаточным. Части выступили в шинелях старого русского образца, в сапогах или ботинках. Головные уборы — у кого были папахи, но у подавляющего большинства — суконные шапки с ушами, принятые в Сибирской Армии при Адмирале Колчаке. На часть состава были выданы теплые вязанные рубашки. Для рук — стрелковые рукавицы на козьей меху. Обмундирование 1-й стрелковой бригады можно назвать скверным. Перед походом на часть состава были выданы полусгнившие полушубки, часть людей вышла в старых рваных шинелях (полученных в Забайкалье в 1920 г.), часть же даже в плащах (красно-бурого цвета, имелись в Армии Адмирала Колчака, в них же ходила и 6-ая польская дивизия). Головные уборы такие же как в Ижевск.- Воткинской и Поволжской бригадах, но известный процент был в фуражках. Вязанных рубах выдано совсем не было. Гимнастерки и брюки — демсин. На ногах — ботинки. На руки выданы рукавицы такие же как в Ижевск. -Воткинск. бригаде. Обмундирование 2-й стрелковой бригады (Ген.-м., Осипов) — недостаточное. Чины одеты в общей лучше 1-й бригады, но хуже Ижевск. -Воткинск. и Поволжской бригад. Именно: люди, не имевшие полушубков, все имели вязанные рубахи. Обмундирование Сибирской бригады (Приморский отряд Полковника Аргунова) может быть признанным достаточным и приличным. Эта бригада была одета лучше всех остальных, чему бойцы ее должны быть обязаны заботам Ген.-м. Смолина я Полковника Аргунова. Люди этой бригады были в полушубках, кроме того имели вязанные рубахи. Головной убор — папахи или теплые шапки. Выведенная позднее других, 3-я Пластунская бригада, имела отвратительное обмундирование. Приличных шинелей и полушубков в бригаде не было. Люди вышли — кто в старом рванье, оставшемся со времен Забайкалья, большинство же в красно-бурых плащах, выданных Гродековским частям еще Атаманом. Вязанные рубашки выданы не были, у очень многих плащи были одеты поверх дрелевого обмундирования. На ногах старые сапоги, у многих чинов перешитые — узкие, так что одеть можно было только одну тонкую летнюю портянку. Рукавиц и головных уборов выдано не было. В результате люди обвязались различным тряпьем и стоять на морозе без движения не могли. Вывод бригады на фронт в подобном виде не оправдан ничем, ибо он дал не столько бойцов на фронт, сколько обмороженных в госпитали. В белой армии считали, что эта бригада была выведена на фронт в подобном виде за то, что она являлась опорой Атамана Семенова в свое время. Части Забайкальской казачьей дивизии были одеты очень неважно. Конский состав же ее был совершенно изможден, изнурен и в довершение к этому болен. Не дача фуража дивизии летом 1921 года производилась по политическим мотивам — для большего смирения недостаточно лояльной дивизий. Оренбургская казачья бригада была обмундирована прилично: люди одеты в шинели, вязанные рубахи и демсин. В таком виде части вышли па фронт. Уже там, для частей первой линии (Ижевско- Воткинская, Поволжская, 1-я стрелковая и 2-ая стрелковая бригады) было выдано в Имане значительное количество американских резиновых высоких галош. Подобная обувь для похода была непригодна: одетая на сапоги она становилась лишней тяжестью, без сапог же в условиях русских сибирских походов она была неприменима, потому что во 1) в теплом помещении резина дает влагу, портянки промокают и по выходе на стужу портянки быстро промерзают и обмораживание становится более возможным, во 2), у пехоты, бродящей по кустам, кочкам и камням, резина Очень быстро рвется. Легкие и удобные в мирной обстановке, в походе галоши были абсолютно непригодны. Слухи говорили, что галоши были поставлены самими братьями Меркуловыми. Снаряжение бойцов состояло из кожаных артиллерийских ранцев или разнообразного вида вещевых мешков до английских сухарных сумочек включительно. Патроны помещались в подсумках (старого российского образца), по паре на бойца и патронташах, сшитых из дрели. Эти патронташи никуда не годились, так как обоймы легко выпадали.

Вооружение

Перед походом белые части были перевооружены новыми винтовками «Ремингтон», (американского производства ), полученными нелегально от японцев. Пулеметов было очень немного. Орудий не имелось вовсе и 1-й стр. арт. дивизион и Добровольческая батарея выступили как пехота. Конных было мало: 1-й Конно-Егерский и Сводно-Сибирский кавалерийские полки, а также Красноуфимский конный дивизион выступили как пехота. Шашки даже у конных были не у всех. Пик не имелось совсем. Вооружения определенного разряда лиц револьверами не было, таковые находились у отдельных лиц — собственников. Следует указать, что пехотные полки 1-й стр. бригады по отправке их на фронт имели винтовки далеко на неполный свой состав. Случай в Тихменеве дал возможность этим полкам получить оружие почти на всех бойцов. 8-ая Пластунская бригада, отправленная на фронт по железной дороге, по прибытии в Хабаровск к немалому изумлению штаба 3-го корпуса, винтовок почти совсем не имела. Некоторое представление о поступлений винтовок в распоряжение белых властей дает следующий документ:
Сведения о количестве винтовок, полученных 2-ым корпусом по состоянию к 5 | ХII | 21. 21 — 25 июля — 300
8 — 13 августа 350
7 ноября 428
15 ноября 1000 (Через III корпус получены).
23 — 24 ноября 560
Выдано: Забайкальцам 520, Оренбуржцам 300. (Всего) 2638
На 5 декабря во 2-ом корпусе на лицо 1.818 винтовок, из них неисправных (не указано) Без значка от японского командования. Картами части были снабжены в достаточном количестве. Именно: по три экземпляра на каждую отдельную часть. Карты отпечатаны в литографии 3-го стр. Корпуса, исполнены в красках. Ошибок почти нет. Масштаб: частей Приморской области — десяти верстка (10 верст в дюйме), восточной части Амурской области — двадцати верстка. Кроме того, было выдано в части некоторое количество схем, исполненных одним цветом.
Огнеприпасов в распоряжении белого правительства во было. Таковые либо получались от японцев по мере надобности, либо захватывались у красных.
На свое довольствие части получали денежные суммы в японской валюте из полкового казначейства, отдавая отчеты подачей счетов и расписок. Продукты закупались главным образом у местного населения. При наступлении на Хабаровск продуктами питания служили: черный ржаной хлеб, картофель, кета (рыба, водящаяся в реках Дальнего Востока). Суп варился всегда мясной. Недостаток правильности питания многих частей заключался в отсутствии во многих частях походных кухонь. Приходилось приступать к приготовлению пищи только по приходе частей на привал. Довольствие коней было поставлено так же хорошо, как и людей. На иены крестьяне с большим удовольствием продавали овес, сено. Деньги отпускались по требованию без задержек и, в этом отношении, белые части никакой нужды не терпели. Ввиду недостатка конского состава в частях, для перевозов продуктов питания, огнеприпасов и кой-какого скарба, а так же для подвозки людей в исключительных случаях, части брали подводы у населения. За подводы платились хорошие деньги, но конечно были и исключения: некоторые командиры частей или начхозы обсчитывали подводчиков. Справедливость требует отметить, что подобные случаи были редки.
И так, при выступлении белых частей в поход страдало обмундирование некоторых частей, все остальное было вполне прилично и жалоб или нареканий не должно было вызывать. Чтобы быть беспристрастным до конца в деле обмундирования белых частей, следует указать, что ввиду полного отсутствия денег, некоторые воинские чины, для удовлетворения ряда мелких потребностей как уважительного, так и неуважительного свойства, уже в течение известного времени занимались продажей ненужных по их мнению вещей, которые в походе было невозможно таскать с собою, и потерять которые было очень много шансов. Но с течением времени «загон» вещей стал усиливаться и, наконец, принял безобразный характер. Начальствующие лица боролись с этим, но, в общем неуспешно. Нижеприводимая выписка из приказа по 1-ой стрелковой бригаде от 2-го ноября 1921 года за №117, не требует пояснений.

§ 6. Мною замечено, что чины бригады позволяют себе продавать предметы обмундирования и даже теплого, только что полученного, далеко не на всех: папахи полушубки, рукавицы и теплое белье. Всем известно, с каким трудом добывается теплое обмундирование и никаких надежд на бесконечное его пополнение нет. Всякий чин нашей армии, испытавший все невзгоды, должен помнить, что морозы и снег нас всегда заставали в летнем обмундировании. Теперь принимают меры, чтобы этого не было и находятся настолько несознательные чины, что раздеваются сами. Интересно на что они рассчитывают? Безденежье не может быть оправданием. В настоящее время деньги нужны, прежде всего чтобы одеться тепло. Вам дают одеться. Продавать могут только потерявшие рассудок, то есть превратившиеся в животных, с такими мною будет поступлено именно как с животными, самым бесчеловечным образом. § 7. Результат ли продажи вещей или получка скудных грошей, но последнее время завалили меня протоколами милиции о дебошах в пьяном виде чинов бригады, чего раньше не было. По видимому, в частях против этого не борются. Комендант бригады Шт.- Капитан Гебель, тоже по видимому почил от дел и не патрулирует по поселку для задержания торгующих и пьяных. Во всех увеселительных местах всегда появляются не только нетрезвые, но даже пьяные г. г. офицеры и буйствуют. Есть на этом поприще завсегдатаи, об укрощении которых меня просят даже сами г. г. офицеры.
Приказываю: командирам частей принять самые решительные меры к прекращению подобных недопустимых явлений. Известных своей необузданностью натуры господ, в дни, когда есть какие либо увеселения не увольнять из дому. Все бесчинства и буйства чинов бригады валятся на меня вроде заявлений, донесений, жалоб, протоколов, дознаний, указаний и напоминаний. Прошу командиров частей понять, что это мне не безразлично и я не могу закрывать на это глаза, а посему предлагаю командирам частей, отнюдь не вдаваясь в философию по этому вопросу, всеми имеющимися у них средствами избавить меня от этой незаслуженной роли обвиняемого.
Подлинный подписал Командир 1-ой стр. бригады Подполковник Глудкин
И. д. Начальника Штаба Полковник Доможиров
Что добавить к данному приказу? Разве только то, что подобное творилось не в одной только 1-й стр. бригаде, но и во всех остальных частях Войск Временного Приамурского Правительства.
**
Постановка снабжения и хозяйственной части
При наличии не зависящих друг от друга двух командований, вполне естественно существование двух Главных Интендантств в Белой Армии. Одно из них находилось в Гродекове и снабжало части Гродековской группы войск, другое (армейское) после переворота обосновалось во Владивостоке и стало ведать снабжением правительственных войск (Генерал-Майор Бырдин). Такое положение существовало до тех пор, пока у Атамана Семенова имелись средства для прокормления своих частей. Позднее, вследствие острого недостатка продуктов питания, многие гродековские части, оставаясь в оперативном подчинении Штаба Главнокомандующего, устраивались на довольствие к Приамурскому Правительству и получали продукты от каппелевского интендантства. Долго продолжаться такое положение конечно не могло, и с осени все гродековские части оказались не только на довольствии у Правительства, но и на службе у него. Питание частей, находившихся на довольствии у правительства, до Хабаровского похода было достаточным. Части получали 2 1/2 фунта хлеба (половина белого, половина черного), в обед – суп, вечером – каша, но различная мелочь интендантством не додавалась, и средств на приобретение оной не отпускалось. Гродековские части, не перешедшие на довольствие к правительству, летом 1921 года голодали форменным образом, и местное население из сострадания прикармливало голодных солдат и офицеров. Из гродековского интендантства эти части получали только рис и отвратительной выпечки черный, с отрубями, хлеб. Конский состав гродековских частей довольствовался исключительно подножным кормом и к осени 1921 года пришел в полную негодность. Особенно ужасный вид имели кони Забайкальской казачьей дивизии. Армия, потерявшая значительную часть своего имущества в эшелонах, брошенных при отходе к станции Манчжурия, распродала и размотала другую часть его по линии КВЖД. В Приморье в Марте и в Апреле 1921 года Гродековские части получили дрелевое желтое обмундирование и сапоги. Ожидалось шитье и выдача шинелей. Каппелевские части в это время ничего и ни от кого не получали. После майского переворота положение изменилось. В руках каппелевского интендантства оказались некоторые интендантские склады в городах Владивосток и Никольск, бывшие доселе в распоряжении красных. Части, находившиеся в подчинении каппелевского командования, получили белье, тонкий зеленый шевиот и шинельное сукно. Частям, поступившим на довольствие к Правительству позднее, но не вошедшим в подчинение каппелевского командования, двери интендантских складов открывались не так уж широко. 1-ая Стрелковая бригада и Оренбургская казачья бригада получили синий демсин, а шевиот им выдан не был. Между прочим, 1-ая Стрелковая бригада шевиота не получила даже летом 1922 года, хотя на складах шевиот имелся. Наиболее обделенными оказались части Забайкальской казачьей дивизии и “Гродековцы” (позднее – 3-ая Пластунская бригада). Эти части не получили ни шевиота, ни демсина под предлогом того, что весною им было выдано Атаманом Семеновым дрелевое обмундирование. Шинельного сукна они не получили уже без всяких предлогов.
Жалованьем части Гродековской группы войск были удовлетворены по Март и Апрель 1921 года (установить точно не представляется возможным) золотом, согласно ставок 1920 года. Оклады были мизерны, так, рядовой стрелок получал рублей 15, офицер-боец – 26 рублей, младший офицер – 28, командир отдельной части – около 40. Из-за отсутствия денежных сумм в дальнейшем части Гродековской группы войск жалованья больше не получали, каппелевские части по этой причине жалованья после отхода из Забайкалья совсем не получали. После переворота Временное Приамурское Правительство утвердило оклады жалованья чинам войск (приблизительно такие же, как были в Забайкалье). После этого части стали заготовлять требовательные ведомости и посылать их во Владивосток, но так как наличность в Казначействе была все время весьма малой, то ассигновки гасились мелкими частями, а посему и чины в частях получали жалованье по частям. (Борис Филимонов, книга «Белоповстанцы»)

Дополнительные материалы.

Униформа Белой армии в Приморье и Хабаровском походе

В 90-е годы более 15 лет историки в России обсуждали и выдвигали предположения о материале изготовления униформы, про который писал в книге Б.Б. Филимонов. Е.А. Леонтьев в своих ответах на вопросы, задаваемые М. Блиновым, также подтвердил цвета и названия тканей, а также сказал, что когда то видел такие гимнастерки в Музее Общества Ветеранов Великой Войны в г. Сан-Франциско. При заведующем Музеем П. Гаттенбергере хранилось два образца гимнастерок: «каппелевцев» из упомянутого выше «тонкого зеленого шевиота» и «семеновцев» из желтого «дреля». Обе гимнастерки должны были быть выставлены в новую витрину, но… Новый же заведующий Музеем С.З. и его помощник А. Ермаков грубо вырвали погоны у обеих гимнастерок и выбросили остатки в ветошь, чтобы мыть полы в качестве половой тряпки. Пуговицы также были срезаны и помещены в «запасники». После соответствующего запроса М. Блинова на имя Председателя Общества И. Козлова, последний дал команду С.З. проверить все, что находится в «хозяйственно-бытовой части». С.З. нашел сохранившуюся «ветошь» и по распоряжению Председателя передал М. Блинову для изучения и описания. В качестве дополнительного сюрприза на одной гимнастерке отлично сохранился знак отличия «каппелевской» армии в Приморье в виде георгиевской ленточки углом вверх. Необычным является и фасон гимнастерки с интересными элементами. Таким образом были сохранены уникальные образцы военной формы Белой армии в Приморье. Про дальнейшую реставрацию и описание будет написано ниже. Пока мы размещаем фотографии, показывающий материал изготовления униформы в Приморье. (Справка М. Блинова)

Награды Белой Армии — Знак За Великий Сибирский поход

Знак Военного Ордена, называемый  также «За Великий Сибирский поход» стал появляться у чинов армии еще в Забайкалье в начале 1920 года, как появились первые списки награжденных. Эти знаки сначала изготавливались примитивным кустарным способом литья из олова и латуни, так называемое «окопное творчество». После отхода частей из Забайкалья в Харбине стали изготавливать эти знаки в ювелирных мастерских из серебра и золота. Согласно воспоминаний дочери генерала Зуева А.В., стоимость такого знака составляла один золотой червонец из выданного жалованья офицерам. Ювелир откусывал часть монеты себе в качестве оплаты за работу, большую же часть безконтрольно разбавлял другим металлом и изготавливал меч. По этой причине на всех знаках отсутствует проба и клеймо мастера. Очень часто владелец награды царапал на ней свой номер или фамилию на случай утери или воровства. При отступлении армии из Забайкалья были утеряны списки награжденных (попали к красным) и в Приморье командование стало составлять новые со слов командиров частей. По этой причине существует небольшая путаница в номерах удостоверений и знаков. Ниже мы размещаем образцы известных нам удостоверений и самих знаков за Великий Сибирский поход.

Составил Б.Б. Филимонов,. дополнил иллюстрациями М.Ю. Блинов