Справочник и Путеводитель по Великому Русскому исходу 1920 года и кадетским корпусам в эмиграции. Крымский кадетский корпус в Сербии (СХС). Составлено по собственным архивным материалам в Париже и Сан-Франциско.
Воспоминания кадета-крымца
Алый погон с белым кантом, посредине две переплетенные буквы „К» — как ты дорог нам — кадетам Крымцам!
Третье июня День Равноапостольных Царей Константина Великого и матери его Елены — храмовой праздник Крымского кадетского корпуса кадет. Крымцев, питомцев Славного Белого Вождя — генерала Петра Николаевича барона Врангеля, который в Крыму, в середине 1920 года, организовал из кадет Полтавского и Владикавказского корпусов, влив в них взятых с фронта кадет, — Сводный кадетский корпус. В ноябре 1920 г.ода Сводный корпус из Ялты и Феодосии (Феодосийский интернат) был эвакуирован в Сербию и расположен в бывшем лагере военнопленных в Словении, близ города Стрнище, откуда в 1922 г., благодаря заботам Короля Александра 1-го и министра Пашича, был переведен на постоянное пребывание в небольшой, цветущий зеленью, городок близ румынской границы — Белую Церковь, и размещен в прекрасных трехэтажных артиллерийских казармах. Двухверстное чистое поле с небольшими холмами, длинная тенистая аллея, ведущая в город, — были в распоряжении кадет, где в свободное время мы гуляли, играли в футбол и занимались строевыми занятиями и разными гимнастическими упражнениями. Небольшой сад перед зданием корпуса манил своей прохладой в жаркие дни.
Восьмилетний курс кадетского корпуса был официально признан министерством просвещения и давал возможность получить аттестат зрелости и свободный вход в „храмы наук” — университеты. После 7-го класса двери были открыты в военную, морскую и интендантскую академии, по окончании которых юнкера производились в офицеры королевской гвардии, армии или флота. Внутренняя жизнь корпуса была почти приравнена к укладу старых императорских корпусов. Первый директор корпуса, генерал-майор Римский-Корсаков „дедушка”, как кадеты его звали, был для нас большим другом, отцом, воспитателем и педагогом, который понимал наши юношеские радости, горести и проказы. Он умел подойти к каждому кадету, за что был искренно любим и уважаем нами. Его преемник, генерал Промтов, герой Плевны, кавалер ордена Святого Георгия и георгиевского оружия, был строг, но справедлив. Примерное учение, почитание старших, вежливость, выправка, отчетливость и лихость — требовались от нас и поощрялись директором. Взамен мы имели все, что нужно для умственного и физического развития молодежи. Испытанные воспитатели: последний командир 1-й роты, генерального штаба полковник Ивановский, полковник Чудинов, Зиолковский, Гончаренко, Руссиян, Редькин, Никрашевич, капитан Трусов, поручик Витковский были верными помощниками директора, воспитывавшие кадет в патриотическом русском духе, вложив в наши молодые сердца любовь и верность к славному прошлому нашей Родины; честность, чувство долга и все то, чем мог гордиться старый императорский кадет.
Педагогический персонал так же был на большой высоте; кроме своих прямых обязанностей, он прививал нам любовь к искусству и русской старине. С любовью вспоминаю преподавателя С. Н. Боголюбова — большого деятеля театрального искусства, который своими постановками познакомил нас ближе с нашими великими писателями и драматургами. Внутренняя, традиционная жизнь была полностью в руках выпускных кадет, во главе с „генералом” — хранителем „Звериады” и его помощниками. То, что давали нам воспитатели, отшлифовывалось самими кадетами. Неисполнение приказа, или невежливое отношение к старшему, донос — влекли за собой большую неприятность провинившемуся. Мы — крымцы, перенявшие полностью традиции старых императорских корпусов, были достойными преемниками их.
Дисциплина, товарищество, выручка все прививалось кадету с юных лет и, благодаря этому, крымец остался верен девизу: „Сам погибай — товарища выручай”. Это было ярко проявлено кадетом -крымцем — Александром Редькиным, который, будучи тяжело раненым в бою, взорвал себя ручной гранатой, чтобы не быть обузой для других, находящихся в тяжелой обстановке окружения. А вот еще пример чувства долга, проявленного крымским кадетом — Иваном Волковым. Будучи ротным фельдфебелем, он счел своим долгом добровольно заменить выбывшего командира взвода и доблестно погиб, ведя взвод в атаку на неприятеля*.
Итак, подходит день корпусного праздника. Этот день является смотром корпусу, показывается его лицевая сторона. Строевые занятия отнимали у нас свободное время, но мы знали, что сотни глаз гостей смогут разнести дурную славу о питомцах любимого Вождя и поэтому от младшего до старшего — все были преисполнены сознанием своего долга. В гимнастическом зале большое оживление. Лучшие гимнасты отделывают свои номера: Тараканов, Фишер, Серабабин, Панфилов, Чернозубов, Сакович, Ливай, Волков — это наша спортивная гордость. Девятка, как один человек, делает упражнения с пиками. В музыкальном помещении хор и оркестр репетируют концертную программу. Повсюду чувствуется подъем и видно желание каждого принести свою пользу общему делу. Все блестит внутри помещений, портреты монархов, вождей и кадетские реликвии украшены национальными лентами и свежей зеленью. В большом зале и столовых декораторы заканчивают свою работу. Как будто все готово.
За день до праздника генеральная репетиция парада. В этот день занятий нет, весь корпус в поле. Прохождение церемониальным маршем повзводно, развернутым фронтом повторяется десятки раз, пока полковник Ивановский находит, что корпус на 90% готов к завтрашнему смотру. Теперь каждый занялся своим обмундированием.
Белые гимнастерки с кадетскими пуговицами, черный пояс с кадетской бляхой, черные на выпуск брюки, черные ботинки, бескозырки с белым верхом и алым околышем — энное число раз примеряются перед зеркалом, чтобы у всех были одеты одинаково, лихо набекрень — все скромно, красиво и блещет своей чистотой.
Дежурный по роте кадет — олицетворение порядка и дисциплины — обходит помещения и напоминает о скором построении в церковь. Через короткое время по коридорам раздается протяжный сигнал „на молитву”. Из всех помещений выбегают кадеты, застегивая на ходу пояса и пуговицы; не успел замолкнуть последний звук трубы, а рота уже выстроена, Лихой фельдфебель громко и отчетливо подает команды: „Становись, направо равняйсь, смирно равнение направо!» Не дай Бог кому-нибудь пошевелиться, он уже не отделается от нарядов вне очереди, с фельдфебелем шутки плохи. Обведя строгим взглядом роту, он, отчетливо повернувшись, твердым шагом подходит к дежурному офицеру и громко рапортует.
Пройдя в церковь, роты располагаются по обе стороны, оставляя посредине проход. Батюшка — отец Феодосий, пастырь в полном смысле слова и кристальной души человек, коротко и вдохновенно проводит богослужение. Хор с дивными голосами, среди которых выделяются чудный дискант Бориса Гриндина, бас Игоря Студенцова и Морозова, тенор Депронова и альты Бодиско и Томичича. Если накануне праздника теплый и ясный вечер, то служба совершалась в саду перед зданием корпуса. На вечерней поверке роты обходили ротные командиры и напоминали, в короткой речи, о завтрашнем торжественном дне.
В праздничные дни подъем игрался на один час позже и сегодня, в день корпусного праздника, в 6.50 утра, в коридоре 1-ой роты, у дверей квартиры директора, выстраивался весь оркестр в новой летней форме с ярко начищенными трубами. Ровно в 7 часов играли повестку два корнета, обыкновенно лучшие музыканты: то Бибер с Нипениным, Флейшер с Баранцовым, Стреха с Бертье, то Ревишин с Павлодольским. По окончании мелодичной повестки в два голоса, сразу же бравурно вступал весь оркестр, играя „Зарю”. Это и называлось „Заря с церемонией” и игралась она только в торжественных случаях.
Директор выходил из своей квартиры и по окончании зари поздравлял и благодарил оркестр. В ответ раздавалось мощное „ура” выбегавших из помещений кадет. Гремел бравурный марш и под его звуки, посаженный в соломенное кресло, директор, плыл по коридорам над головами кадет, кричащих „ура”. Обойдя все роты, директора возвращали к его квартире; поблагодарив и поздравив с праздником, он напоминал о сегодняшнем торжестве и о высоком имени Крымцев — питомцев Белого Вождя. Громкое „рады стараться” и „ура” были ответом директору корпуса. Помню приезд в этот день основателя корпуса — генерала Врангеля. Безграничная преданность, восторг и особенно чувство горело в сердцах наших. По окончании торжества, мы, малыши, с завистью смотрели, как старшие кадеты вынесли его под крики „ура” и, усадив в поданную коляску, выпрягли коней и на своих руках отвезли в Донской Мариинский институт.
После обильного утреннего завтрака, кадеты приготовлялись к Литургии. По окончании церковной службы, роты вытягивались в поле и выстраивались буквой „П”, а посредине располагался аналой. Капитан Трусов, при шашке с анненским темляком, и знаменщик кадет Сумского кадетского корпуса Генин в старой кадетской форме при штыке, с двумя ассистентами — вице- унтер-офицерами, под звуки „Егерского марша”, шли к стоявшему в положении „смирно” корпусу и останавливались у аналоя. Начинался молебен. Вся русская колония Белой Церкви, Донской Мариинский институт в парадной форме, командир сербского артиллерийского полка со своими офицерами, представители русских организаций, родители кадет, приехавших из разных городов, представители городских властей, приглашенные местные влиятельные лица и просто подошедшая публика, — присутствовали на параде, который всегда оставлял прекрасное впечатление.
До 1926 года, при прохождении церемониальным маршем в сомкнутом строю, впереди несли знамя, а за ним целый взвод георгиевских кавалеров. Гром аплодисментов и крики „ура” заглушали оркестр, приветствуя знамя Полоцкого кадетского корпуса и кадет — героев гражданской войны. Если на генеральной репетиции парада командующий — полк. Ивановский был удовлетворен на 90%, то он знал, что на параде корпус даст успеха на все 99%. Так всегда и было. Подъем был колоссальный. В этот день, в маленьком югославском городке, кадеты -Крымчане не осрамили имя славных императорских корпусов. Радостные, разгоряченные успехом парада, кадеты делились своими впечатлениями, приготовляясь к обеду. В этот день и „титка Харитина” блеснула своими кулинарными способностями, накормив гостей и кадет вкусным обедом.
В 4 часа дня, на маленьком поле слева от аллеи, начались гимнастические упражнения. Полк. Колосовский, со своими гимнастами, показал прекрасную спортивную подготовку. Массовые вольные упражнения, работа на всевозможных снарядах, прыжки в длину, прыжки с шестом, бег, красивый, но опасный двойной прыжок через кобылу, метание ядра, диска, копья, — все это было до точности рассчитано, подготовлено и имело непревзойденный успех. Последний номер: пирамида на 3-х брусьях, где участвовали 20 гимнастов и главную роль играла спортивная гордость корпуса — Тараканов и Фишер. Первый, стоя во весь рост на третьих брусьях с поднятыми руками, на которых Фишер выжимает стойку, а на брусьях и вокруг них расположились остальные гимнасты в живописных спортивных позах.
Все движения исполнялись под свисток инструктора, полк. Колосовского. Духовой оркестр корпуса сопровождал все упражнения. Когда Фишер выжимал стойку па вытянутых руках Тараканова, в этот момент, при полной тишине, барабаны били мелкую дробь. Момент был величественный и захватывающий. По окончании гром аплодисментов сопровождал стоящих на вытяжку и в дальнейшем проходивших мимо ложи директора, стройных и красивых, своей выправкой, гимнастов. Вечером, в декорированном зале кадеты, институтки и гости, полные жизни, веселья и радости, танцевали под мелодичные и бравурные звуки духового оркестра, старые танцы: вальс, краковяк, польку, па-де-спань, карапет, лихую мазурку и др., в которых можно было показать умение, изящность, легкость, красоту движений, или же лихость.
Рядом столовые, декорированные в старинном русском духе. Столы ломились от красиво сервированных яств. Отдельные группы, расположившиеся за столами, ведут непринужденный разговор, прерываемый взрывами смеха. Но вот, подходит время к полуночи. Разогревшаяся, румяная, пышащая здоровьем, молодежь собирается идти просить директора и начальницу института продолжить бал, но начальство неумолимо — ни одной минуты больше. Завтра будний день, занятия и пора на отдых. Привычная к дисциплине, молодежь не возобновляет свою просьбу и прощается друг с другом. Неутомимые музыканты гремят маршами, провожая дорогих гостей. Ловкие вздыхатели незаметно кладут в ручки своим дамам сердца маленькие конвертики, сложенные пополам, с выражением душевного переживания и сердечного признания.
День Равноапостольных Константина и Елены закончен, но воспоминания о нем долго не изгладятся из памяти кадет — крымчан и тех, кто с ними пережил эти светлые часы. Эти воспоминания о далеком красивом прошлом пусть напомнят моим однокашникам об их родном корпусе, в стенах которого они провели свои лучшие детские и юношеские годы на чужбине.
С глубоким благоговением, великой скорбью и гордостью отдадим должное светлой памяти нашему Основателю — Главнокомандующему Русской Армии генерал-лейтенанту П.Н. Врангелю и всем тем, кто в память Великой России отдал свою личную жизнь и по ее тернистому пути, идя твердой поступью, сохранил и влил в наши молодые сердца любовь и преданность к своей Родине.
Честь и хвала им!
Кадет — Крымец А. Политанский («Наши Вести» N264 и 265 от 1 июля 1968 года, Библиотека Русского Дома Святого Владимира в городе Сан-Франциско, США).
Крымский кадетский корпус и кадетский стихи
Славному 4-му выпуску Крымского кадетского корпуса а 40-ю годовщину окончания корпуса (1928-1968)
Вам, кадеты-друзья, посвящаю Стих не сложный и очень плохой,
Сорок лет уже с вами страдаю —
Мы ведь странники с русской душой…
Крымский корпус с тоской покидали,
Мы любили Россию и Трон,
И заветы „К. Р.” соблюдали,
Алый с вензелем был наш погон.
В 41-ом году все мы, братья, в строю*,
От отцов-стариков не отстали,
Вновь одели погон, и в неравном бою Идеалы свои защищали..
А потом лагеря и последний исход,
Снова фабрики, шахты, заводы…
Нам грехи отпусти- Всемогущий Господь,
Осуши безутешные слезы…
Но сегодня, кадеты, поднимем бокал,
За Россию, за Веру святую,
За народ, чтоб восстал, и прогнал Сатанинскую власть — нам чужую…
В. Наливайко.
Собственные архивные материалы по Крымскому Кадетскому Корпусу (Париж)
Приказы, распоряжения по корпусу, интересные документы
-
- Приказы по Крымского Кадетскому Корпусу, меню, блюда, кухня
* Во Вторую Мировую войну большинство выпускников Крымского кадетского корпуса служили в Русском Охранном Корпусе. Затем были лагеря DP (Перемещенных лиц) — Келлерберг и другие.