Первый кадетский корпус

Путеводитель и справочник по Русскому Парижу. Кадеты.

Первый кадетский корпус, музей

Первый кадетский корпус. Музей, описание…

Объединение кадет 1 корпуса во Франции.
Первый кадетский корпус. Основан в 1732 году, официально закрыт в январе 1918 года. Был расположен в Санкт-Петербурге.
Музей Первого кадетского корпуса. Описание от его создателя и хранителя.
Начало музею Первого кадетского корпуса в том виде, в каком он представляется по архивным данным, было положено в управление корпусом графом д’ Ангальт в звании генерал-директора. Музеем вообще в те времена было принято называть такое помещение, где обстановка и род занятий вводили в общение с музами. Возможно, что еще при основании корпуса первым директором его графом Минихом было положено ему начало в виде естественно- исторического музея при корпусе. При Ангальте музеем служила обширная зала, где кадеты, преимущественно старших возрастов, в часы досуга, могли получать духовное удовлетворение, предаваясь чтению, письму, рисованию и даже личному творчеству. Тогда эта зала носила название «Рекреационной залы». Подробное описание ее вошло во 2ю часть сборника, изданного под названием “La muraille parlante” и “La salle de Recreation”. Эти книжечки были переплетены в прочный кожаный переплет с золотым тиснением в верхней крышке. Каждому выпускному кадету выдавались эти книжки на память с трогательным предисловием от имени и за подписью графа Ангальта.
В первой части собраны все надписи, рисунки и аллегорические изображения, которыми были покрыты кирпичные и гладко оштукатуренные стены, окружавшие корпусной сад (парк), а вторая заключала описание предметов и надписей на стенах вышеупомянутой Рекреационной залы, что являлось как бы продолжением «Говорящей стены». Среди предметов, наполняющих эту залу, прежде всего бросалось в глаза- обилие книг, содержащих в себе лучшие произведения древних классиков, современных писателей, и конечно, с произведениями французских энциклопедистов XVIII века, во главе. Огромные фолианты этих книг поочередно выкладывались на столы и особыми цепями прикреплялись к ним. Не забыта была и Библия, но был и Коран. Русские писатели также имелись и среди них бывшие кадеты Первого корпуса: Сумароков, Херасков, Озеров. Все книги помещались в больших стенных шкафах. Наверху шкафов и на тумбах были расставлены: земной глобус, глобус звездного неба, бюсты великих людей древности (Цицерон, Сократ и др.) и современных писателей (Вольтер, Руссо и др.) Затем, также были расставлены и развешаны модели по военному искусству (фортификационные, артиллерийские).
В этой зале кадеты в часы досуга занимались чтением с выпискою тех мест, которые остановили их внимание. Затем, занимались черчением, рисованием, резьбою и т.д. Лучшие работы выставлялись в этой зале как образцы. Некоторые из них сохранились до последних дней нашего времени, как интересные художественные произведения. Упомяну о некоторых из них. Кроме акварелей, изображающих урок французского языка и экзамен по Закону Божию в присутствии графа Ангальда, все, кто бывал в музее, помнит художественной работы резьбу из слоновой кости в сочетании с черным деревом (Триумфальная арка, беседка античного стиля, модель языческого храма, фонтан внутри беседки и т.п.)
В последние годы XVIII столетия и в первые XIX , когда государственный режим резко повернул в сторону от влияния западных и приведших Францию к революции, в корпус был назначен директором М.И.Голенищев Кутузов (будущий герой 1812 года). При нем в корпусе пошли новые порядки, в результате чего надписи на стенах были тщательно закрашены, все книги, порождающие, как тогда выражались вольнодумство, были убраны в шкафы и заперты. Рекреационная зала получила иной характер. Она обратилась в музей наглядных учебных пособий. Тут кадеты работали преимущественно над вычерчиванием топографических планов, артиллерийских и фортификационных чертежей. От этого времени остались огромные папки, образцово исполненными чертежами в акварельной иллюминовке.
От Ангальтовской эпохи сохранилось более 350, в большинстве объемных, томов в прочных кожаных переплетах с кадетскими рукописями, в виде различных выписок, поденных записей, собственных произведений и т. подобное. Каждая категория этих книг начиналась предисловием, собственноручно вписанных графом Ангальтома. Из этой коллекции наибольшее количество (247), и при том наиболее объемистых томов, представляло собрание под общим названием, аналогичным с названием из известной сказки «Тысяча и одна ночь» — “Mille et une semaine”. Каждый том представлял собрание работ за целую неделю. Чтобы осуществить намеченную программу потребовалось бы около 20 лет, но с неожиданным уходом графа Ангальта, ушла душа задуманного им дела и эти занятия прекратились. Томы составлялись таким образом. В Рекреационном зале стояло несколько черных досок. На них кадеты старшего и военного возраста выписывали все, что при чтении останавливало их внимание или своей художественностью или глубиною мысли, а также и из слышанного в речах и поучениях воспитателей и наставников. Одно и тоже записывалось на трех языках (русском, французском и немецком), конечно, кроме поэтических произведений в стихотворной форме. Эти записи под соответствующей датой ежедневно переносились в листки однообразной величины, и все собранное за неделю переплеталось в особый том, который озаглавливался номером очередной недели. На первых страницах первого тома графом Ангальтом были написаны два предисловия: для первого тома и для последнего т.е. для «Тысячи первой недели». Наряду с накоплением томов этого сборника стали возникать все новые и новые тома и томики, под различными другими названиями. Например: «Годовщины выдающихся мировых событий», «Восточные сказки», «Автобиографии трех кадет», «Письма с Елисейских полей», которые по характеру содержания вернее было бы перевести (с французского) «Письма с того света» и друг. Между прочим, была серия «Черных книг» и внешность они имели сплошь черную. В них заключалось не что иное, как обыкновенное списывание статей ради практики. В предисловии говорилось, что для иных кадет, заслуживших наказание за лень или дурное поведение, полезно часок-другой посидеть на месте за подобной полезной работой. Каждая работа подписывалась фамилией кадета писавшего ее. У многих работ там, где должна быть подпись, оказались уголки оторванными. По видимому иным не хотелось увековечить свое имя в «Черных книгах». В числе подписей сохранившихся, очень часто повторялись имя и фамилия Перского. Впоследствии, в царствование Императора Николая I, этот Перский был директором Первого корпуса, отмеченный историей, как выдающийся..
Кроме вышеприведенных книг с кадетскими рукописями, был сборник речей графа Ангальта под названием “Les Dejeuners”, т.е. «Завтраки». В предисловии автор поясняет, что эти речи таким именем окрестили кадеты, потому что они произносились перед завтраком, когда было не до речей, а хотелось есть. Был также сборник поучений законоучителя. Вся музейная библиотека к началу нынешнего столетия заключала в себе 15000 (пятнадцать тысяч) томов при 8000 названий и состояла из трех отделов, русского, французского и немецкого.
В начале 1900 года полковник Покотило, тотчас по принятии должности директора, пригласил меня на службу в Первый кадетский корпус. До этого я с ним служил в Виленском пехотном юнкерском училище, где по его поручению составил краткую историю этого училища. Он скрывал что имел намерение использовать мою склонность к историческим исследованиям и любовь к старине. И действительно, тотчас по прибытии моем в корпус, он предложил мне заняться воссозданием корпусного музея, а затем, несколько лет спустя, составить и историю корпуса, хотя бы краткой памятки, так как над составлением полной истории корпуса тогда работал генерал Лузанов (несколько лет спустя из печати вышел первый выпуск объемлющий лишь царствование Императрицы Анны Иоановны, на этом писание им полной истории и остановилось).
Музей был, если можно так выразиться, в состоянии разгрома. Это можно объяснить, как следствие различных переформирований с передачей музея – 1-й Санкт-Петербургской военной гимназии, Павловскому военному училищу, а затем девятнадцать лет спустя, обратное возвращение уже Первому кадетскому корпусу, и кроме того, ни в училище, ни в корпусе конца прошлого столетия не было проявлено должного интереса к историческим памятникам и реликвиям старейшего военно-учебного заведения.
Я прибыл в корпус летом. Музейную залу нашел заставленную массою комнатных цветов посреди (как в оранжереи). Это разъезжающиеся на лето служащие сдавали их на хранение сторожу при этой зале. (* Василий Егоров. Потом до самой смерти он был музейным сторожем. Сменивший его Антон Евстигнеев и по сей день состоит сторожем при музее.) Вдоль стен до половины их высоты тянулись шкафы с книгами музейной библиотеки, а в конце залы, против входа в лазарет была установлена сцена для домашних спектаклей. Меньшиковские покои были в полном порядке.
С началом учебного года, взяв к себе в помощники несколько кадет своего отделения (VI-2), я немедленно приступил к отысканию, собиранию и водворению в музейную залу всех предметов, которые значились по книги описи, и, по мере поступления, приводить их в порядок и размещать на первых порах как и где придется. Многие предметы нуждались в небольшом исправлении и чистке, а иные и в капитальном ремонте. Все делалось домашними средствами, так как в корпусе, переживая денежный кризис, на устройство музея мог выделять лишь небольшие суммы, только на покупку таких предметов, как гвозди, винты, проволока, краска и т.п. по приведению в порядок библиотеки и предметов музея усердие проявили кадеты: Алферов, Богатов, Большев 2й, Гильбих, Паго, Шнеур, Федосеев. Из сотрудников не моего отделения запомнились фамилии, как особо ревностных- Шишипторова, Шликера, Крутецкого 2-го. Первым делом было извлечение из кладовых трех старинных люстр, очень богато украшенных хрустальными подвесками. Люстры были разобраны, тщательно вымыты, вычищены, а затем приспособлены к электрическому освещению. Их повесили на месте бывших трех фонарей дугового освещения. Далее, различные портреты были перенесены в музей из фундаментальной библиотеки, ротных зал и других помещений. Но были и такие, которые отыскались в помещениях, совершенно неподходящих для хранения художественных исторических ценностей. Так, портрет Первого Августейшего кадета, Наследника Цесаревича Александра Николаевича в форме гренадерской роты, во весь рост, писанный масляными красками к столетнему юбилею корпуса (1832) был найден в кладовой за уложенными вдоль стены дровами, почему оказался с полотном, прибитым в нескольких местах. Иные портреты были найдены в других кладовых и даже на чердаках. По мере приведения в порядок собираемые предметы распределялись по музею т.е. развешивались по стенам, раскладывались на столах, размещались на тумбах, стойках, в витринах и т.п. не придерживаясь какой либо системы. Когда же более было все собрано и приумножено новыми вкладами и пожертвованиями, была учреждена Музейная комиссия под председательством Полковника Забелина и четырех членов (кроме меня, были: подполковник Петровский, капитан Андреев 1-й и поручик Крутецкий). Комиссия выработала план размещения предметов по эпохам царствований и постановила освободить музей от излишка предметов, не имевших прямого исторического значения для корпуса. Например: избавились от излишка (дубликатов)учебных пособий и чересчур загромождавших музей образцов и различных моделей (артиллерийских и фортификационных) и целой серии артиллерийских снарядов (в натуральную величину) старинной гладкоствольной артиллерии, затем, от образцов кузнечного, слесарного и других инструментов и т.п. что было передано в корпусные мастерские, а что продано. За вырученные деньги заказывались различные приспособления, оборудование и украшения (рамы, витрины, стекла, колпаки, этажерки и т.п.)
Всякий, посещавший музей с особенным вниманием и интересом рассматривал, кроме портретов большого исторического значения и высокой художественности, как например, портрет Наследника Цесаревича Николая Александровича (старший брат Императора Александра III, умерший в ранней молодости (в кадетской форме на часах внутреннего дворцового караула, писанный известным художником Зарянко, еще и нижеследующие предметы:
1. Шесть больших серебряных ваз, художественной чеканки с крышками, увенчанными красивыми орнаментом.
2. Ранее упомянутые акварели времен Екатерины и той же эпохи резные изделия из черного дерева в сочетании со слоновой костью работы кадет.
3. Двенадцать знамен и один штандарт, под огромным колпаком
4. Мраморный бюст Петра Великого работы Фальконета
5. Рельефный план Бородинского поля сражения с обозначением расположения войск обеих сторон перед сражением
6. Образ Воздвижения Креста (резьба по кости) собственноручная работа Петра Великого.
И, конечно, изразцовую облицовку стен и потолков в Меньшиковских покоях.
После празднования 175 летнего юбилея музей украсился еще целым рядом манекенов, одетых в те блестящие исторические формы, которые были специально изготовлены ко дню этого юбилея. Их внешний вид с годами не терял блеска золотых приборов и обшивок, ни цвета сукна от выгорания. Все это благодаря тому, что Великий князь Константин Константинович, давая разрешение на осуществление проекта обмундирования, офицера и нескольких кадет в формы всех царствований от основания корпуса, поставил непременным условием полное отсутствие чего бутафорского. Так и поступили. Хотя эта затея обошлась очень дорого, но все было сделано у лучших портных из настоящих хороших сукон, с галунными обшивками чистого золоченого серебра. Все приборы, кивера, каски, треуголки, сумки, шпаги и т.п. были заказаны в лучших магазинах офицерских вещей. Так и все, кончая ботфортами и всякою иною обувью.
В начале революции (1917 г.) после пятилетнего отсутствия из Петербурга, мне вновь удалось побывать в музее. Чем-то дорогим и родным от него повеяла. И немудрено: почти двенадцатилетняя работа в нем не могла не оставить глубокого следа в моей душе. Но с другой стороны, больно сжалось сердце при виде снесенных со всего корпуса и сваленных в бесформенную кучу Царских портретов. Недовольно возникал в голове вопрос, какую участь готовит грядущее этому историческому хранилищу. И нам, давно оторванным от Петербурга, а затем и от России, при невозможности получить какие-либо сведения при посредстве почты, казалось, что музей наш или упразднен или разграблен, вернее, разгромлен, потому что грабить то нечего. Ведь в нем, кроме серебряных ваз да большой да большой золотой медали среди коллекции монет и медалей, никаких драгоценностей не было. Но вот в моих руках небольшая книжечка К. Ползиковой-Рубец «Дворец Меншикова». Из нее мы узнаем, «что старое сильно обветшавшее здание стоит на углу Съездовсукой ул. И Университетской набережной». Значит, Кадетской линии уже не существует. Что здание старое, это мы знаем, но что оно сильно обветшало, это ново. Ведь совсем недавно оно нам обветшавшим не казалось- оно выглядело даже нарядным, потому что его всегда своевременно ремонтировали и окрашивали в традиционно кирпично-красный цвет. Затем я узнаю, что преемник мой с тем-же знанием хранителя музея, А.А. Крутецкий, и после революции долго оставался на своем месте (Книжка издана в 1923 г. в России). А главное, что музей существует, и г-жа Рубец упоминает о многих предметах не только мне хорошо знакомых, но и о нахождении их на тех же местах, где они были и раньше. Из этой же книжки узнаем, что за большевистское время музейная коллекция пополнена передачею некоторых предметов из закрытой корпусной церкви. Так 1) Чаша для Святых Даров 2) Евангелие, принадлежавшее гетману Мазепе, 3) Крест гетмана Сагайдачного. Обе последние вещи были захвачены Меншиковым при взятии Батурина. Попутно узнаем, что знаменитый и достопамятный наш парк с аллеями вековых лиц вырублен, так как за отсутствием топлива- остатки его рубились зимою 1921 -22 г.г. на дрова.
Январь 1927 г. Старый Бечей. А. Антонов
Набрано и опубликовано М. Блиновым. (Журнал «Досуг кадета», 1927, Сараево)

Архивы русской эмиграции в Париже. Революция 1917 года и закрытие 1-го кадетского корпуса в 1918 году. На фото ниже — Императрица Анна Иоанновна (вклейка в журнвл «Досуг»).
Семнадцатый и восемнадцатый годы в Первом кадетском корпусе.
Целью этого очерка является желание поделиться теми впечатлениями и переживаниями, которые были вызваны всем виденным в корпусе, с начала революции и вплоть до его закрытия. Будучи в то время в 4 классе я не отдавал себе ясного отчета во всем происходящем и многие, может быть интересные события, проходили мною незамеченные, поэтому и мои воспоминания будут касаться того, что мог заметить кадет 4 класса. Находясь в корпусе весь семнадцатый и начало восемнадцатого года, мне пришлось быть свидетелем последних дней корпуса, существовавшего почти два века и служившего источником молодым сил, пополнявших ряды Русской Императорской армии. Не стало России, не стало и корпуса, но мы твердо уверены, что Россия возродится, и тогда воскреснет и корпус, и будет по прежнему продолжать свою работу на пользу Родине.
Мартовские события семнадцатого года сначала мало отразились на жизни корпуса, все шло своим обычным порядком, помню только в самом начале революции произошло событие, благодаря которому нас распустили на несколько дней в отпуск.
У квартиры директора собралась толпа, требовавшая роспуска кадет. Из толпы слышались голоса «распустите кадет, пусть они празднуют вместе с народом». Директор корпуса сначала не согласился, но в конце концов должен был уступить, т.к. толпа все увеличивалась, требование становилось все настойчивее и настойчивее, грозя перейти границы разговора. В корпусе сразу заметили происходящее у квартиры директора и вскоре разнесся слух, что нас распускают. Это было в пятницу и мы фактически были распущены на три дня. Кроме этого случая жизнь корпуса ничем не нарушалась и проходила прежнем порядком. Первый тяжелой утратой был уход всеми любимого и уважаемого директора генерал-лейтенанта Федора Алексеевича Григорьева, который не нашел возможность оставаться во главе корпуса после свершившихся событий. В его лице корпус потерял не только начальника и директора, но и отца, любившего юношей кадет. Лица его знавшие безусловно сохранят о нем самые лучшие воспоминания как о человеке редкой доброты и безукоризненной преданности вверенного ему трудного дела воспитания будущих офицеров Русской армии. Впоследствии он часто приходил в нашу уютную корпусную церковь, но уже в штатском платье и не становился на свое обычное место, на котором мы его привыкли видеть. Несмотря на это, каждый из нас невольно тянулся проходя мимо него, как и раньше, когда он был нашим директором. Его заместителем был назначен полковник Левшин, человек безусловно образованный и может быть искренне желавший принести пользу корпусу, но он не пользовался расположением кадет. Вскоре после февральской революции корпус был переименован в 1 Гимназию военного ведомства, что было встречено нами с большим неудовольствием. Объявляя об этом, наш ротный командир, полковник Грегер сказал, что сообразно переименованию следовало бы заменить слово «кадет» — «гимназистом», но зная, что это будет нам слишком неприятно сказал, что оно будет заменено словом «воспитанник». Итак, мы сделались воспитанниками. Вероятно в связи с переименованием корпуса были заменены сигналы, на смену некоторым появились электрические звонки. Роте Его Величества было приказано снять вензеля. В этом же году корпус постигло еще одно несчастье, а именно загорелось здание и только благодаря большим усилиям нескольких пожарных команд пожар удалось ликвидировать. Случилось это следующим образом. Как всегда в конце учебного года кадетами сжигались некоторые книги нелюбимых предметов, так было и в этом году, но сожжены были книги не на плацу, как это было ранее, а в классе, причем пепел пепел остался в трубе отдушины, которая оказалась обитой войлоком, откуда и начался пожар. Ночью один из швейцаров классного подъезда почувствовал запах гари, но не придал сначала этому никакого значения, думая, что это служитель ставил самовар для воспитателя. Однако, взглянув на наши большие электрические часы, которые показывали два часа ночи, он понял, что в такое позднее время вряд ли могут ставить самовар. Беглый осмотр помещений показал, что дым выходил из классных помещений. Швейцар поднял тревогу и через каких нибудь пятнадцать минут весь корпус был поднят на ноги. Четвертую и третью роты заперли в спальнях, чтобы они не мешали на пожаре, а кадеты Роты Его Величества (тогда уже первой) и 2-й роты пошли на пожар, в горевшие классы, и начали вытаскивать из них парты, шкафы с вещами кадет. Классы были залиты водой, крыша каждую минуту готова была обвалиться, но кадеты не обращая внимания на грозящую опасность работали так, что вызывали восхищение у зрителей. Покойный директор генерал-лейтенант Григорьев смотрел на горящее здание, на отважную работу кадет, и крупные слезы бежали по его лицу. Не одного его было такое же подавленное настроение и кадетам было тяжело, достаточно отравляло жизнь – революционное настроение Петрограда и несчастье всей России, а тут еще внутреннее несчастье и по вине самих кадет. При тушении пожара было несколько несчастных случаев с пожарными, но кадеты чудом уцелели, ибо как только последние лампы были сняты и кадеты вышли из горящего помещения, как потолок с грохотом обвалился. Вследствие пожара кадеты были распущены на летние каникулы раньше обыкновенного. Осенью занятия начались значительно позже, потому что пришлось ожидать конца ремонта классных помещений, сильно пострадавших от огня.
Начался 17-18 учебный год, который и был последним. Приближалась зима.
В связи с ожиданием выступления большевиков в корпусе был расквартирован полк самокатчиков, специально направленный с фронта в Петроград, но вскоре распропагандированный большевиками перешел на их сторону. Самокатчики заняли сборный и гимнастический залы. Портреты из сборного зала были перенесены в музей корпуса. Наш блестящий Сборный зал был до крайности загрязнен, расположившиеся там солдатами, я видел даже голубей летавших по залу. От остальной части корпуса сборный зал был отделен наглухо закрытой дверью, но сильное желание посмотреть, что там делается, побудило нас, однажды, пробраться на чердак и через отдушину для вентиляции мы наблюдали новое для нас зрелище. Весь сборный зал был усеян солдатами. Они спали прямо на полу, который был настолько загрязнен, что казался земляным, голые стены усугубляли впечатление, с болью в сердце взглянули мы последний раз на наш милый сборный зал и с тяжелым чувством вернулись в роту. Вследствие расстройства транспорта в городе ощущался большой недостаток в съестных продуктах, что, конечно, отразилось и на корпусе. Довольствие было настолько сокращено, что кадеты почти голодали. Одним из любимых кушаний в то время была вобла, которой в Петрограде было много. Кадеты покупали ее в городе, разводили где нибудь в уголке корпуса костер из бумаг, поджаривали ее и с аппетитом поедали, хотя она и не особенно вкусно пахла бумажным дымом. Я знал одного кадета, который очень удачно ловил голубей, доверчиво садившихся на окно и попадавшихся в западню. Пойманные голуби поджаривались и поедались ловким охотником. Вследствие недостатка дров помещения отапливались скверно, несмотря на наступившие морозы. При таких исключительно тяжелых условиях проходили занятия. Сразу же после большевистского переворота в корпусе был назначен комиссар – некто Ульчинко. Это был высокого роста, широкоплечий солдат с черной окладистой бородой, изредка появляющийся в ротных помещениях. Любимым местопребыванием его была кухня, где его почти всегда можно было видеть. Каковы были его функции в корпусе я точно не знаю, во всяком случае от него очень многое зависело, что касалось жизни корпуса, единственное во что он не вмешивался – это в учебные дела. Я помню как однажды, кадеты обратились у Ульченко, прося его об увеличении пищи, на что он ответил отказом, говоря, что с продовольствием очень тяжело, а кроме того, т.к. мы занимаемся не физическим, а умственным трудом, то должны быть довольны и тем, что получаем. Ему стали доказывать, что умственный труд тяжелее физического, на что Ульченко возразил, приведя в пример себя, добавив, что когда он занимался дома физическим трудом он должен был питаться лучше чем сейчас, когда он занимается умственным трудом, на этот пример возразить было уже бесполезно. Параллельно педагогическому комитету, в корпусе образовался и комитет служащих, причем последний также принимал участие в решении вопросов, касающихся корпуса. Что касается педагогического комитета и его персонала, то он всегда был на высоте своего положения и ревниво охранял права корпуса и кадет. Вообще после октябрьского переворота поведение служащих корпуса резко изменилось. Семьи офицеров корпуса были крайне стеснены в своих квартирах, т.к. в них поселились также семьи служащих. В столовой раздача обеда и ужина была предоставлена самим кадетам, которые добросовестно несли свои обязанности. Жизнь корпуса после октября месяца сразу изменилась. Приблизительно в ноябре месяце был отдан приказ снять погоны. Наш ротный командир полковник Грегер, выстроив нас, произнес речь, в которой указывал о необходимости подчиниться этому приказу, говоря, что сняв погоны мы можем с ними не расставаться, сохранив их в своем сердце. С тяжелым сердцем расставались мы с погонами, которые с гордостью мы одевали при поступлении в корпус и которые с честью носили семь лет. В начале декабря месяца кадеты были распущены на Рождественские каникулы, но вернулось обратно в корпус очень мало, что фактически и послужило поводом прекратить учебные занятия. С этого времени и можно считать корпус закрытым (январь 1918 года). Все, кто имел возможность куда нибудь уехать разъезжались и с каждым днем уезжающих было все больше и больше. В феврале месяце произошло событие, окончательно решившее участь корпуса. В Петрограде было образовано бюро по отправке на Дон, желающих поступить в армию генерала Корнилова. Все желающие должны были зарегистрироваться. От нашего корпуса представителем был кадет ..ский, который и должен был передать список кадет в бюро. При встрече с одним из членов бюро он был арестован, но к счастью списки не попали в руки большевиков, т.к. он их случайно при себе не имел. В связи с его арестом в корпусе должно было начаться расследование этого дела, но директор корпуса, желая избежать следствие, приказал немедленно распустить 7-й класс, т.к. он весь числился в этих списках. Кроме 7-го класса были кадеты и других классов, которые спешно покинули корпус. В конце концов в корпусе осталось человек 30-40, которые и оставались в нем до конца года. В это же время самокатчики, после объявления демобилизации армии, разбрелись по домам, бросив в корпусе часть своего имущества. После их отъезда сборный и гимнастический залы были опять приведены в порядок, который поддерживался вплоть до приезда в корпус Донского партизанского отряда, опять занявшего эти два зала. Отряд состоял из кавалерии, пехоты и артиллерии. Приехал он в Петроград переформироваться и пополниться, понеся большие потери в боях против немцев. После приезда отряда корпус сразу оживился, на плацу появились походные кухни, расположившиеся около деревянной горки, в отдалении стояли орудия. На песчаном плацу во дворе корпуса устраивались парады. Изголодавшиеся кадеты ходили к ним за обедом, вооружившись котелками, оставленными самокатчиками. Вообще положение было незавидное. Голодные, одинокие, окруженные солдатами, они чувствовали себя в корпусе чужими. Жили они в двух классах Роты Его Величества, отодвинув парты к стенке. Что произошло дальше я не знаю, т.к. в это время я уже покинул корпус и с тех пор уже в Петроград не возвращался. Передают, что в августе месяце 1918 года оставшихся кадет нашего корпуса видели во втором корпусе.
Так прекратил свое существование корпус, в стенах которого мы провели может самые лучшие годы моей жизни. Пусть корпуса нет, но заветы его живут и мы не забудем их , а сохранив их, мы передадим все чему учил нас родной корпус молодому поколению, в дни расцвета нашей Родины – России. Заря воскресения России уже видна..
Брно, 3 декабря 1926 г. Д.Николаев (кадет 1918 года).
Выдержка из журнала «Досуг кадета» N9. Архив редакции сайта «Русский Париж». Набор и публикация М. Блинова.

Общество бывших кадет Первого кадетского корпуса было создано еще до революции 1917 года в России. За пределами России Объединение существовало в Галлиполи в 1921 году, во Франции, в Париже с 1925 года. Управляется Советом.
Почетный Председатель Генерал-майор Гескет Александр Давыдович (Париж)
Секретарь Полковник Дмитриев Николай Апполонович (Париж) +1956
В Союз Российских Кадетских Корпусов (СРКК) не входило.
Общество официально зарегистрировано в 1929 году и имеет права юридического лица.
1-й Устав зарегистрирован в Префектуре в 1933
Центральный отдел – во Франции
После войны- перерегистрация всех иностранных обществ
Совет старейшин 10 декабря 1950 года назначает Главное Правление
Председатель Общества
Граф Константин Николаевич де Рошефорт (пожизненно)
Почетные члены
— Он же
— Данильченко Петра Васильевич
— Витковский Владимир Константинович
Председатель Правления Лампе А.А.
Ревизионная комиссия – Морев Иван Иванович
Члены Правления
— Петров Петр Михайлович
— Дмитров Н.А
— Лучанинов С.Г.
-?
С 1951 года Общество вошло в РОВС (Русский Общевоинский Союз)
Сараевский отдел (Королевство С.Х.С.) издавал журнал «Досуг кадета»

«Досуг кадета». Издание Сараевского отдела Общества бывших кадет Первого кадетского корпуса. N 9. Выпущен 17 июня 1927.
Редакция: Югославия, Сараево, Меденица 9
Редактор — Грацианский П.
Обложка – рисунок Вл.Игнатьев (выпуска 1900 года)
Содержит вклеенные фотографии (портрет Императрицы Анны Иоанновны и здания корпуса)
Авторы:
Карпов Н.Н. (выпуска 1896), Ревель, Эстония
Грацианский П. (выпуска 1897 г.) Сараево
А. Антонов Старый Бечей
Н. Доннер, Белая Церковь
Д. Николаев (кадет 1918), Брно
Тютчев Иван Иванович (выпуска 1914) Прага, 1927= закончил ВУЗ
Алексей Эйснер (кадет 1918) Прага
Иванов Николай Максимович, сотрудник журнала, генерал-лейтенант, 27 августа 1927 исполнилось 50 лет военной службы. Командир 3 армейского Кавказского корпуса.
Содержание:
— Стихотворения
— Отрывки воспоминаний о корпусе
— Описание Музея Первого кадетского корпуса от его создателя и заведующего
— про Директора корпуса (1887-1899), (генерал-лейтенант Верховский Василий Парфенович)
— Жизнь, хроника Общества
— Скорбная страница. Некрологи. Генерал-лейтенант Зарубин Николай Александрович, военный летчик и инструктор подполковник Кованько А.А. (авиакатастрофа)

Хроника жизни Общества, места встреч
1925 апреля 5, Париж «Лебединый остров», завтрак
Присутствовали- А.Гескет, Евгений Кельчевский, Н.Покровский, барон Тизенгаузен.. всего 18 человек (по подписям)

1925 май 3 Париж, ресторан «Баян»
Присутствовали – А. Гескет,… барон Тизенгаузен, Н. Покровский, В. Коверский всего 17 человек (по подписям)

1925 г. июнь 7 – Париж, ресторан «Баян»
Присутствовало
А. Гескет, князь Н.М. Оболенский, Моллер и другие. Всего 15 чел.

1925 июль 5, ресторан «Баян»
Присутствовали – А. Гескет…всего 15 человек

1925 август 2, Ресторан «Баян»
Присутствовали – А.Гескет , …всего 20 чел.

1925 г. сент. 6 – Париж, ресторан «Баян»
Присутствовало во главе с А.Гескет – 14 чел.

1925 г. ноябрь 23 (декабрь 6) – Париж, ресторан «Баян»
Присутствовало во главе с А.Гескет – 10 чел.

1926 февраля 7 , — 12-я встреча., Париж, ресторан «Баян», завтрак
Присутствовали – А.Гескет, Г.Конрад, А. Хохлов, Дм. Чаплыгин, князь Оболенский …всего – 11 ч.

1926 март 7, Париж, ресторан ?????, Обед по случаю 194 годовщины основания 1 Кадетского Корпуса
Присутствовали- А.Гескет , К.Князев, Коверский, Фомин, кн. Оболенский, Моллер, барон Тизенгаузен, Соколов и другие, всего 14 чел. (по подписям)
Общее собрание и обед –
Гескет, А. Хирьяков, Г. Конради, Кованько… всего 27 чел.

1926 апрель 4, Париж, ресторан «Баян», обед
Присутствовали- А .Гескет, всего 8 чел

1926 июнь 7, Париж, ресторан «Ялта»(?) , 18 встреча. обед.
Присутствовали – А.Гескет, С.Савич, Н.Савицкий, Андреев, Г.Конради.. всего 12 ч.

1927 сентября 3, XXIX встреча, ресторан «Au Perroquet Vert” (?)
Присутствовало – Н.Дмитриев, Бострем (CLXXC) ), всего ….3 подписи и примечание «было мало- но…» Встреча странная…

1927 сентябрь 4, Париж, ресторан «Ялта».
Присутствовали- полк. Коверский, Г. Соколов, Конради, Б. Фомин (председателя подписи не обнаружено), всего – 14 чел.

1931 август 15, Париж, ресторан “A la ville de Petrograd” (11 rue Daru) Обед, посвященный 200 летию со дня издания указа об основании Первого Корпуса.
Обсуждение предложения Юбилейной Комиссии об ознаменовании и праздновании Юбилея корпуса, состоящее из 1) учреждении одной стипендии в лицее-корпусе имени Императора Николая II для детей б.кадет нашего корпуса 2) содержания одного пенсионера из б.кадет Корпуса в каком-либо Русском Доме во Франции 3) подготовка к созданию в течении 2-3 лет полной истории Корпуса 4) издания Памятки Сборника ко дню юбилея 5) бала-концерта с благотворительной целью 6) торжественного юбилейного Собрания 7) церковного торжества
Председатель Юбилейной Комиссии – Сергей Александрович Рышков – 11. Rue Daru
(по ОБЪЯВЛЕНИЮ от 2 авг. 1931 года Правления Юбилейной Комиссии)

После Второй Мировой войны
1951
март 11 Общее собрание, утверждение Главного Правления и Правления Отдела во Франции. Вошли в РОВС
Празднование 219 годовщины корпуса. 10-молебн, 11 общее собрание, утверждение устава и товарищеский обед.
Председатель Общества — Граф Константин Николаевич де Рошефорт (пожизненно)
Почетные члены: — Он же? Данильченко П. В., Витковский В.К. Председатель Правления Лампе А.А. Ревизионная комиссия – Морев Иван Иванович.

Апрель 5
Бал в залах аэроклуба (ответственный- Петров)
Перед балом встреча в отеле «Лютеция» 9 марта для объединения жен.

Июнь 23
Прием Рошефорта дома всех по случаю приезда в Париж однокашника Кнорре Алекс. Димитриевича.
Совет и представители Лейб-Гвардии Измайловского полка во главе с Великим Князем Гаврилом Константиновичем.

Ноябрь 9
Дома у Рошефорта –чествование Фишер Екатерины Сергеевны в полном составе с дамами. Художественный адрес художника Лучанинова С.Г.

Отчет 1951-52 год
Отделы в
— Австрии – Бредов Ф.Э. (группа целиком переехала в США) кроме больного Бектеева Федора Федоровича
— Германии – председатель Энгельгард Алекс.Константинович, тоже перебирается в США
— Отдел в США
Собираются на квартире у Данильченко Петр Васильевич

1952
Апрель 5 BAL DE NUIT
Под руководством Великого Князя Андрея Владимировича и
покровительством Великой Княгини Ксении Александровны
Salon de l’Aéro-Club de France, 4, rue Galilee XVI
Аттракционы, буфет.

Выдержки из писем Михайлова А.В. отцу Михаилу Соколову в Сан-Франциско, США.
14 января 1966.
«Дорогой отец Михаил, Большое Тебе спасибо за поздравление с праздником. Отвечаю Тебе с опозданием, т.к. если Ты помнишь у меня декабрь месяц тяжелый, много переписки по устройству праздника моего Лейб-гвардии Атаманского полка, а в январь когда приходится думать об устройстве нашего корпусного праздника (собрать правление, привести в порядок денежную отчетность и т.д.) Отвечаю Тебе на твои вопросы. Ввиду того, что мой старший брат Василий, из-за его возраста (71 год) и состояния здоровья, устроен в русский старческий дом в Gagny (там же находится наш кадет Бабушкин Лейб-гвардии Павловского полка и Дмитриев с женой, наш бывший казначей), то я продам мой дом, чтобы купить маленькую квартиру со всеми удобствами здесь же в Медоне и тем самым облегчить мне и брату Александру работу по саду и дому (отопление, вынос мусора, уход за садом, стрижка изгороди и вечная покраска). Окончательная продажа моего дома будет в конце 1966 года.
Генерал А.А. фон Лампе из-за возраста (80 лет) и состояния здоровья сдал должность Председателя нашего Объединения Анатолию Николаевичу Петровскому, я же по прежнему являюсь секретарем. Встречаемся мы гораздо реже — все мы стареем! .. На обратной стороне этого письма я даю список кадет родного нам корпуса умерших в течении 1961, 62, 63, 64 и 65 годов.»
Медон, 15 декабря 1967.
«..Я отвечаю Тебе с большим опозданием, т. к. был болен. У меня модная болезнь — чердце. Я теперь нахожусь под постоянным наблюдением врача специалиста. В настоящее время я чувствую себя хорошо. Даю Тебе кое-какие новости из жизни нашего кадетского объединения.
— Генерал Алексей Александрович фон Лампе из-за состояния своего здоровья и возраста сдал функции Председателя нашего Общества и Председателя Главного Правления. Его обязанности принял Анатолий Николаевич Петровский. Фон Лампе числится Почетным Председателем нашего Общества.
— Я лично из-за невозможности присутствовать на собраниях и проявлять какую-либо активную деятельность тоже просил заменить меня в должности Секретаря нашего Общества. Но этот вопрос до сих пор еще не разрешен.
— Обычный молебен с поминовением в канун корпусного праздника совершался в Твоем приходе на улице Lecourbe после твоего отъезда в Америку, совершается в день Товарищеского завтрака в Доме Белого Воина (Обще-Воинского Союза — Председателем которого продолжает быть А.А. фон Лампе). Он совершается сейчас же после Годового общего собрания перед завтраком в 12 30 с поминовением Императоров, Великих князей, директоров, преподавателей и воспитателей, усопших кадет и, особо каждый год новопредставленных. Я даю список за последние 4 года..
Обрати внимание на мой нвоый адрес. Я продал наш домик, который требовал большого и постоянного ухода и ремонта, и купил квартиру со всеми удобствами.»

Источник.
Собственный архив редакции. Архивы русской эмиграции в Париже. Набрано и опубликовано М. Блиновым